Он ехал в электричке и звонил,
Той, что была любима и далека.
О чём он только ей не говорил,
Лишь не было б поврозь им одиноко…
О том, что праздник, что Татьянин день,
Что молодежь вокруг поет, гуляет,
И что средь этой праздничной толпы
Он без нее несчастен и скучает…
И что ему хотелось бы украсть,
Закрыть её в дому как в дивной клетке,
Чтоб с восхищеньем слушать голосок
Чудесный, как у пташечки на ветке…
Манил её словами, возбуждал,
Твердил, что зацелует её руки…
Лились потоком нежные слова,
Гасящие вокруг иные звуки.
Вагонный гомон явно ослабел,
Исчезла злость, хоть люди подустали.
Все слушали, дыханье затаив,
И мысленно картины рисовали.
Час пролетел мгновенно и второй.
Вагон пустел, забитый до отказа,
И каждый выходящий уносил
С собой тепло прекрасного рассказа.