седьмой этаж, застывший офис, тихо,
струится лунный свет ведуньим мифом,
встал с кресла, в стене холодное стекло,
умолкли телефоны, охрана спит давно.
к окну прижался лбом разгорячённым,
видения несутся красно-чёрным:
мелькают мириады лиц безликих,
и вспышки радугой, и крики
для тех, что тоже без лица,
но с сердцем, помнящим Отца,
забывших клоунов и мимов,
отвергнув скверны пантомиму,
сорвав с крючка разорванную шаль,
захлопнув дверь, как будто невзначай,
летят и вниз, и вверх ступенями,
и тормозят, порой, коленями,
не ведают ни счёта жизням и падениям,
не дружат с колдунами и с презреньем
обходят стороной продавших души
за понюх табака и горстку суши,
и пусть они без бычьей красной шеи,
слабы от жажды, но никогда не смеют
топтать ногами головы и руки,
и даже в приступе прожжённой скуки
лишь пальцами, что в краске никотина,
вдохнув несмело запах розмарина,
одну и туже ноту давят на рояле кряду, раз пятнадцать,
и с одиночеством умеют оставаться
глаза в глаза, как в бое с неприятелем,
не молят о пощаде у Создателя,
забыв об индульгенциях прощения
за промахи, ошибки, прегрешения,
шагают сами в холодные снега,
пусть гром гремит и хмурится пурга…
но есть, там где-то, в дальней дали
любовь и жизнь, в которой нет печали,
веселье, радость, разноцветный смех,
и звёзды на двоих - не грех…