2005-го ИЮНЯ 11 ДНЯ
На стихотворение М.Ю.Лермонтова
«1831-го ИЮНЯ 11 ДНЯ»
I
1
Младенческий едва прорезав взор,
Попал в военный взрослых перепляс,
И разных зол гнобИл вселенский спор,
К добру же импульс всё ж во мне не сгас.
Смотреть ложился ночью смерти сны
Я в колыбель воюющей страны.
Дневною скорбной болью омрачён,
Я детских грёз ночами быль лишён.
2
Не мне и не сейчас судить, сколь страх
Натуру исковеркал мне невдруг:
В недетских бдениях мне на часах,
Враг Финкельштейном в сердце слал испуг.
Ненастий удручён я был игрой,
С превратною смирясь тогда судьбой.
Но жар души впоследствии восстал,
За счастье всех на бой меня позвал.
3
Школярства слепок в памяти восстал,
Когда событий даты я зубрил,
(В уме для этого шкалу держал:
В штрихах отрезок в ней как «век» служил).
Влюбился в алгебры премудрой вязь;
Фигур и точек раскрывал я связь.
Стихи куда-то прятал в задний ум
В игре стихий произведений, сумм.
4
И помнится, как старые слова,
Древнеславянский дряхлый оборот
Под бешенство меня вели едва
(И с Пушкина стихом то было). Крот,
Слепой, я тыркался в норе глухой
Литературных вкусов, где тупой
Методикой преподаванья смят,
Был на столбе незрелости распят.
5
На знамени «egalitЕ!» неся,
Я искренне месил от юных сил,
Призов при том особых не прося,
Пирог в закваске, что марксизм взрастил.
Затем соратник - шлёндает в нырок:
Глядишь – в богатенький попал мирок;
Мирским доволен счастьем, шелапут,
Идеологии не зная пут.
6
Идеи равенства так прянул крах
В моём сознанье; харакири шок
Социализма возрастал в делах
И идеалов действия отток.
Нехватку видел чести и ума
В идущих к власти; и струна,
Когда-то певшая про коммунизм,
Всё чаще приводила в пароксизм.
7
И карьеризма шествовал парад,
И цеховик подпольный резал нАл…
От принципов, пахучих прежде, смрад
Мой юный мозг сомненьем разъедал.
Тогда решил уйти в себя, Мишель, -
В самопознанья так забился щель.
И, тих, с огромным кладом всех культур,
В честнейшей я погряз из синекур.
8
Режим труда давал моей семье
Насущный хлеб; и дни, лет с десяти,
Как узник проводил (Андре Шенье!)
В квартирке тесной (без телесети!).
Господь взял бабушку в свой мир, иной,
Я отвыкал от ласк её, святой.
Так с детства к одиночеству привык
И к чаше размыслительства приник.
9
Завороженный сонмами идей
И музыкой, что трындил патефон,
Читал и слушал – вот набор затей,
С друзьями детства – физкультурный фон.
Героев книг я действа смаковал,
Но обсуждать с друзьями не желал:
Чтоб образ, созданный как я хотел,
Вторжений дружеских не претерпел.
10
От умственных разборок подустав,
Сюжетов, образов – души оков, -
Клубок сомнений на года сверстав,
У взрослых редко утешений кров
Искал, и толкований тех турнир
Манил вкусить сплетённых логик пир.
Но несогласья дух меня гневил,
Из спора ускользал я , быв без сил.
11
Вошед в поток студенческих времён,
Кольцо идеологии разъял,
Ярмо поэзии, - и всех имён
Я, припозднившись, лирику впивал.
Так поздняя любовь приходит, как удар,
Как Афродитой пробуждённый дар.
Запретных самиздатовских страниц
Нёс кипы андеграунд в шик столиц.
12
И вместо кривобокого клише:
«Народ за партией!» в слюне сюсюк, -
Взметнулось то, что свойственно душе
Народной, не подвешенной за крюк.
Запретный плод сорвать! – Таков был сказ:
Подстрочный смысл в строку улёгся враз.
Так «оттепель» - подвсплывший дирижабль
Свободы – смяла стяг «соцмизерАбль».
II
1
НарОды, вОйны, короли, цари
Лишь нехотя в мой мозг могли заплыть;
Истории событий, хоть умри,
Не мог в салюте чувств я оживить.
Интриги короля, двора взахлёб, -
Не мог переварить я этот стёб.
Чужих народов подневольный стон
Гнев не рождал, чтоб гнал из кожи вон.
2
И тёмный мир религий удручал:
Кто ортодокс, кто ярый кальвинист,
Кто гугенот, кто дошлый клерикал, -
Всегда инфА лилась на чистый лист
Манер жестоких на Руси царей, -
Был возмушён их злобностью затей.
Тогда в зиготе будто Homo жил –
Из чаши Разума глотка не пил.
3
Мой дух к свободе рвался с детских лет
И цель как «экшен» мог лишь презирать,
И Справедливости приоритет
На знамени решил я начертать.
Людского счастья я хотел расцвет
Вернуть в чреде отпущенных мне лет.
И так хотелось страстно всё уметь,
И так хотелось до безумства сметь!
4
Не характерных лиц, вождей, судеб
Не признавал, впав в анархизма раж:
«Пусть каждый ест своей харизмы хлеб
На рынке скупки воль, ума продаж!»
Я избежал Наполеона культ,
Но сталинских настырных катапульт
Мой неокрепший разум не сознал –
И пОмесным марксистом в юность встрял.
5
Идейно близок пролетариат
Мне был; но червь сомнений обуял:
Ведь диктатура лиц из низших страт
В экономический вела б обвал.
Со время Оно управленья строй
Интеллигентской роют головой, -
Учёный, въедлив, не схоласт, потел,
Дабы прогрессом был стране удел.
III
1
Мишель, «прогресс» нам бурно приоткрыл
Ларец из тайн любви, быв прежде скрыт.
Словесных Муза так лишилась крыл
И чувств высоких скрал усталый быт.
Строкам и рифмам не добыть огня,
Как не пустить в галоп с хромцой коня.
Сгинь околопегасовская голь –
Поэт обязан в людях высечь боль!
IV
1
Мишель, давай же не кривить душой:
Известность, славу многие добыть
Стремятся, вскормлены судьбы игрой,
Чтоб именем своим в потомках жить.
Тебе везло, что рёк вещун-пророк:
России славу, мол, составить мог.
Ты состоялся, русский Прометей –
Любим ты рОссами грядущих дней!
2
Мой друг, сумел свой распознать талант
Ты сЫзмальства; взамен пришлось страдать
В мишУрной лжи, как «света» фигурант,
Сокровища души так ограждать:
Личину гордости в друзья призвав
И Избранных друзьями лишь назвав.
Но на таких клевещет лживый свет, -
Служить «призванью» – выбора им нет!
3
Мишель, всегда фальшив «культурный слой»,
Что на поверхность в обществе всплывёт;
Но лишь через него, хоть волком вой,
Тебя, как единицу, признаёт.
Так и сейчас сковал «культурный» плебс
Умы пошлятиной, и мудрый Зевс
Коросту молнией не смог сразить:
С народом власти так удобно жить.
V
1
Телесного тебя «свет» закопать,
Мишель, сподвижен запросто, слегка
По их же правилам тебе б играть:
Интриги – с уст, и в жестах – сталь-рука.
Не всею мощью свет бы презирать, -
Его жестокость – хитростью сковать.
Но чЕсти остротА – больной вопрос,
Безмерной скорбью он для нас пророс.
2
Мишель, ты не берёг душевный дар,
Что дал тебе Творец, избрав перстом:
Врагов, «друзей» не избежал ты свар
И не смирил язвительность хлыстом.
Бессмертье пестовать своё умно
Талантам - свыше Богом не дано.
Таких, как ты, Господь являет нам
Раз в сотню лет, чтоб жить благим мечтам!
3
Мишель, переходя из жизни в тлен
В своих мечтах, любовь уносишь ты.
Но к деве в небесах ты вожделен:
И не стесняясь чувства наготы,
Чеканил имя девы ты в веках
В своих любовных золотых стихах.
В нирване райской ты быть вечно с ней
Хотел, с Франческой дивною своей.
VI
1
Мишель, ты представляешь, сколь маразм
И равнодушие заело нас!?
Когда в блевотине вонючих спазм
(Не помогает христианский Спас!)
Защитников страны мы хаем прах,
Глумливая улыбка на устах
Тех нуворишей, кто, предав отцов,
Ряды сплотили умственных скопцов.
2
Мишель, зияет трещина, облА,
Между отцами (пропасть!) и детьми:
Отцы всю жизнь боролись против зла,
А дети – нырк во Зло, как дети Тьмы!
Стяжательством купил их душу черт,
И банковский им солнцем светит счёт.
В шкале добра и зла всяк бизнес – вор,
Во зло трудящимся займёт упор.
3
Мишель, златого тяжко власть тельца,
Глотнув свободы духа, воспринять,
Как стриженая, чувствовать, овца,
И что стрижёт тебя чиновник-тать.
И уж вдвойне тяжЕле мне открыть,
Что сын раба рождён боготворить:
И плод, хоть для отца от Бога свят,
Отцу приносит в сердце горький яд.
VII
1
В борьбе сомнений, сердцем изъязвлен,
Души мятенье нет уж сил унять,
Спешу к потоку быстрому; явлен
Творцом для тех, кому пришлось страдать, -
И рокот вод, бурливость усладит
Твой взор и слух; и горе – отлетит.
Так лечащая нас Природа-мать
Своих бойцов привыкла оживлять.
VIII
1
Поверьте, здесь снисходит благодать
Любовной жертве в галерее дам,
Когда поток тревогу смог отнять,
Когда рассудок «Пой!» - кричит устам.
Коллекцией амурной черт вершит, -
Перед покойным сердцем он дрожит.
Неутолённой страсти только плен
Терзает душу сотнею геенн.
IX
1
Мишель, твой дух так страшно одинок,
И неприкаянность в строке звучит:
В пустыне распустившийся цветок
В среде колючек, как изгой, торчит.
Как гордость с искренностью повязать,
Анахоретом, лохом чтоб не стать?
Мишель, коль Рок ссудил тебе бы жить,
Ты уловил бы компромисса нить!
X
1
Неотвратим ли Рок? И как играть
С забавами, что мечет Демон Зла?
Удара ли Судьбы беспечно ждать,
Кривая пусть куда б ни привезла?
Пытаться ль просчитать мистерий ток, -
Когда и где тебя настигнет шок?
Подслушать где, отбросив кучу дел,
Какой в грядущем ждёт тебя удел?
2
Ты в шахматы и в карты был игрок
Отменный, говорит молва, Мишель.
Где твой прозОр? Ведь и несчастья срок –
Не непредвиденная в жизни мель;
Не отвратил тот «пламень роковой»,
Что запросил оплату головой.
И жизнь зачем ты не ценил,
В игре со смертью не нашедши сил?
3
И слать тебе наш горестный упрёк!
Потомки, - одному из лучших душ!
Когда ты гибели уж дал зарок
Предвиденьем кончины: хладный душ,
В строфах ты на читателя пролил,
Коль эпитафией заговорил;
И мысли, благозвучия творца
Умчали в рай из Гениев Дворца.
XI
1
Заманчиво блужданье среди душ,
Когда-то на Земле вершивших путь –
С презреньем видеть их, как СкарамУш?
Иль от меня расплаты им хлебнуть?
А нежные созданья, что любил
Из всех своих мужских, но смертных сил?
За добродетель и порок ведут
Там на святой алтарь иль страшный суд.
2
Ты чувства бурные вложил, Творец,
В земные чада, но забыл сказать,
Где добродетели пришел конец,
Где грех родился мощь набрать.
И пташкой несмышленой ворковать
Мы вынуждены, - грань ту пролагать!
Для счастья не хватает шага нам
В греховном поле, чтобы быть мечтам!
3
Мишель, так, извиненья за порок
Судье Верховному нам приносить?
Границу сдвинуть к Счастью он не мог?
Предвидел - из души баранки вить?
А вспышки безрассудства неужель
Ты приписал порочности, Мишель?
Но как же, осознавши Гений свой,
Ты, как в рулетку, стал играть с Судьбой?
4
И всё же ты, проказник, брат:
Неявно чувствовал, что в Рай – твой путь,
А ты в любви интригами богат
(В них сильной страсти было где блеснуть!)
Я верю: неземной искал ты клад
В девицах смертных; чувств же напрокат
Ты у небесных сил не занимал,
Натурой цельною любви алкал.
XII
1
Господь любовью чАда наградил,
Не для того, чтоб их окутал чАд
Неверия в неё, - по мере сил,
По замыслу Творца, пусть каждый рад
Такому чувству будет и тогда
Пойдут детьми и сёла, города.
Наперсник флирта, бабник и нарцисс
Умоются бездетно, - правда, мисс?
2
Как «страсть сильнейшую», любовь назвал
В строке кипучей ты; и без неё
Стиха ни строчки ты бы не слагал:
Тебе и мне – то жизни мумиё!
На всю катушку – так любить, Мишель!
И тем звончей пребудет Лиры трель.
Ты равнодушье, холод гнал из строк,
Лавинных мыслей ангельский пророк.
XIII
1
Чего же проще? От страстей бежать,
В пучину выбросить любовный трут.
И искромётных чувств не возжелать
За умиротворение минут?
Тщетой неблагодарной не греши,
Копя смирительные барыши.
И чувство робкой волей покорять, -
Из бури сильной в шторм пловца бросать.
2
Из сердца вытравить эмоций «грех»
И тем добыть спасительный покой?
По Фрейду, - ты лишишься на успех
Всех шансов взрезать творчества запой.
А страсть к одной, коль юн, из афродит
Источит душу, когда разум спит.
Искать не стоит заклинаний тень,
Запор прогнивший, от любви плетень.
XIV
1
Лишь мудрым ухищрением Творца
У однолюба сингулярна страсть,
Печать счастливого навек юнца,
Всю жизнь так длившего Юноны власть.
Покойно счастье без боренья, бурь,
Разнообразная не гложет дурь!
Но коль любовь разбита у благих –
Страдать им тяжко до волос седых.
XV
1
И гордость – с ней рождён иль воспитал, -
Добро мешает ближнему творить.
Она царит, как личности портал,
И в бронзе образ свой манит отлить.
В проказах Зла, как грозный капитал,
Она, меж тем, сильна; когда устал
Мерзавцам правдой путь торить,
Она презреньем помогает жить.
2
Пропитан гордостью азарт борьбы,
(«Гордыня» - грустно скажет клерикал)
Лишь гордость вырвать крохи у Судьбы
Способна счастья общего, что дал
Господь нам, смертным, как собаке кость,
Желанен или не желанен гость
У жизни на пиру – пусть всё решит
Тот код про гордость, что Творцом в нас вшит.
3
Но гордость же, помноженная нА
Зловредность, что Творец в тебя ж вложил,
Бед натворит, пойдёт с добром война, -
Ведь вЕто же Господь не наложил
На зло, бесчинств не съёжил круговерть,
Гонимых в преждевременную смерть
Не разредил, закланцев сих толпу,
Судьбой прижатых к злыдневу столбу.
XVI
1
При виде царственных Кавказских гор
Мой дух благоговейно трепетал.
Из тесных вылезши равнинных нор,
Души свободу я осознавал.
Смиренным глазом божью благость зрил
И ухом тайный звук с небес ловил.
Такие горы Бог затем создал,
Чтоб смертный в суете не утопал.
2
Здесь гордый лес в века точил упор,
В причудливых стволах и кронах влит,
Ввергаются лавины лишь с ним в спор,
В землятрясеньях стонет монолит.
Здесь душу изъязвлённую лечи
И, затаясь, торжественно молчи.
Здесь не увидишь ты тропинки в Ад,
Дорогу в Рай пришельцы здесь мостят.
3
Тебе, Мишель, по нраву дух пустынь,
Степей приволье, роскошь синевы
Небес, и облачков резнАя плынь.
А я ж лесов поклонник, рек, травы:
В заботах живность этажей лесных
Там суетится в гЕовозрастнЫх.
И каждая борьбой там дышит пядь:
Все жить хотят и в меру умирать.
4
В России есть и северная весь:
Там в горизонте заблудИтся взор,
КремЕнь – там живность, ведь наИв и спесь –
В игре с Природою – чистейший вздор.
Там стужи, ветры, снегопадов шквал
Загонят в смертный слабакОв провал.
И небесам приятен божий труд:
Там гимны мужеству людей поют.
XVII
1
Вершины гор и лихоманка-степь,
Надменно клячу Вечности взнуздав,
Трёхмерного пространствия чудЕбь
Рождают, радость человеку дав.
Дыханьем спёрт, взор робко вскинешь ввысь!
Иль душу распростав: «печали, - Брысь!»
Окутан ширью, простотой полей,
Стоишь, измучен благостью своей.
2
Ловил ли ты у Вечности тот звук,
Что Гения в тебе он пробудил,
Когда за тысячи душевных мук,
Господь тебя избрАнством наградил?
Или Господь коррекцию Судьбы,
Первоначально гнав тебя в рабы,
Свершил, довольно морща мудрый лоб, -
В России Гений появился чтоб.
3
А как у Вечности подслушал ритм
Своей души порывистой? В борьбе
Затем пришлось проклятья алгоритм
Врагов парировать, Мишель, тебе.
Как чувствовал ты пульс немой вражды!
Но дураков долбил ты без нужды!
Иль красоваться надо ль среди дам:
«Им остроумья чары распродам!»
4
А краски где у Вечности нашел,
Чтоб красоту земную подсмотреть,
Чтобы дерев пел величавый ствол,
Чтоб пОутру зарю заставить рдеть,
Чтоб, как живой, в годах, курил гусар,
ЛопухинА чтоб всей Земли ВарвАр
Пленяла нежностью; и счастья зов
Был скрыт в тени, как девственниц альков?
5
И гор кавказских под весёлый клич
НасЕльников подножия Богов,
Плодов природы вышедших настричь,
Плывя в потоке из гортанных слов, -
Величие тех гор не описать,
На русском и на тюркских – не сказать;
На Высший Разум можешь уповать, -
Его на пиках гордая печать.
XVIII
1
Никто меня бы убедить не смог,
Что цепи гор, ущелий и стремнин
Ничтожным людям в раже отдал Бог
В чреде Природы радостных крестин.
Не может гордый исполинов век
Сопровождать ничтожный человек.
Величественна стать Кавказских гор,
Велик и человек там с давних пор.
2
Так почему ж к насЕльникам равнин
Так нелюбезен горский человек?
И он, хранитель памяти седин,
Хотел бы упредить и новый век,
Не поступиться волею своей
И пошерстИть соседей и друзей, -
Свободных хитростей реестр им дан
В талмуде, именуемом «Коран»?
3
Мишель, узнав и полюбив Кавказ,
Я на равнине Русской вижу сны.
В них о красотах гор ведётся сказ,
Первичных скал и ледников страны.
И до кончины, до последних дней
Хранить я буду в памяти моей
Чистейший воздух, горцев гордый нрав…
Пуст Бог решает – прав я иль не прав.
XIX
1
Как сладостны минуты те, когда
Перебираешь «нЯки» прежних лет:
Цвела когда любовная страда
И ты презрел монашества обет;
Когда так свеж, пахуч твой прежний пласт
В любовной борозде, а нынче – наст,
Хранящий свято всех страстей борьбу, -
И, как шампур, пронзил мою судьбу.
XX
1
Величественны горы, их гранит –
КольЕ главе; разрезанность пространств
Над нами кантилЕною звучит,
Величием премудрых постоянств;
Столетьями те великаны ждут…
На горе человеку - так вздохнут
Однажды, так чихнут, что будет зря
Их восхвалять, коль вздыбилась земля.
XXI
1
Как часто боевой души настрой
Царит в тебе, природы тусклый шум,
Невнятный шорох, призрачный покой
Так раздражает свежий, бодрый ум.
И в дни тоски безрадостных годин
Угрюмых глаз не хочет зреть картин,
И лишь ненастье, опечалив взор,
Душе даст встряску, спящей до сих пор.
XXII
1
Когда секунда ценится тобой,
Её используй впрок; и пошлый мир
Своим талантом сдвинь, тогда застой
Шажком твоим устроит нОви пир.
А обессмертить имя не спеши,
Не трать на это россыпи души.
Но верь в свои деянья и не спорь:
Ты знаешь, как глупцов бездарна корь!
XXIII
1
Мишель, ценил ты каждый в жизни миг,
Твой ум кипел, бореньями объят.
Страдал ты: мир, мол, крохотно постиг.
Распознавал и света скрытый яд.
Стал прометеевым твой огнь для нас
И афоризмом бьёт твой вещий глас.
Как в церкви православной лик святой,
Мишель, для нас священ ты и - живой.
2
Гнетёт нас страсть, чтоб с пользой жизнь отдать
Служенью, что в разряде неземных:
Крушить бы зло, за правое страдать
И нЕлюдей бы видеть вне живых.
Но манит жизнь стоустыми: «Возьми!»
Так ты – возьми и… к Вечности стреми.
Суметь бы нам боренья услаждать
И пользу радостью всегда снимать!
XXIV
1
Подчас желанья обгоняют вскачь,
Угнаться не спешит за ними ум;
Нейдут идеи, Образ тускл, хоть плачь,
На сердце тягостно от горьких дум.
И ждёшь с надеждой у Судьбы привет,
Духовный ощущая полусвет.
Но втуне мозжечёк, шалун, хранит
Родник творца: даст Бог, - он зажурчит!
2
Творить – так обожаема волна
Движения души, и тО – печать
В нас Гения; но всё же суждена
Она с отливом мерно отступать.
Из Космоса энергии подсос, -
И в новый вал творения я врос.
Твой Гений спит на время, верь Мишель,
Но в том, что есть, Мишель, - себя уверь!
3
Душа ликует творчеством минут
И разрыдаться хочет, коль – затор
В ней вдруг; тогда мгновенья вяло ждут,
Чтобы вела она с судьбою спор.
И есть ещё режим в потоке лет –
«Меж радостью и горем полусвет», -
Отчаянью удавку ты накинь
И самобичеванья зов отринь.
XXV
1
Ты гениален, юноша, Мишель:
«Священное с порочным» - в нас, в борьбе.
Иль святость, иль порок – видны, но прель
В душе спит, забродившая; в мольбе
Ты отгоняешь призрак святотатств,
Но путь твой не лежит в святые братств.
«Священное с порочным» - вражий плен,
Проволочившись в нём, нисходим в тлен.
2
Где в человеке пролегла та грань:
Порок священен там, а святость смех
У многих вызывает, даже брань, -
Тогда не очевиден многим грех.
Нам тонкость чувств пристало б воспитать,
Лабильность в этике законодать.
Людей так мягко судьбы пусть текут –
Без склок, без ссор они пусть счастье ткут.
XXVI
1
Когда в желаньях воспалён умом
И силишься в судьбу весь мир вовлечь,
Все яства поглотить голодным ртом,
Ни крошкой из утех не пренебречь.
Тогда своих не рассчитаешь сил
И не найдёшь чтО Господа просил
И, обессиленный, разбит душой,
Лежишь на берегу с блуждающей тоской.
2
А между тем не меньшего ума
Господь востребовал, чтоб вал страстей
Ты б смог умЕрить, а не тО – сумА
Иль клетка – от размашистых властей.
Сожми кулак и губы в кровь изгрызь,
Но отсеки хотений лишних слизь.
Найди призванье, сбей соблазнов шустр,
Душа светила чтоб, как сотня люстр.
3
Любовь, нагрянув как девятый вал
(Не предвещало всё мечты облом),
Когда обрёл ты, долго что искал,
Вдруг обращается в печали ком.
И даже новая любовь подчас
От шрамов прежних не спасает нас.
Мишель, Господь не всем подряд дарил
Любовь с востребованием всех сил.
4
Любовь – всепоглощающая страсть,
Для всех искомый в жизни идеал.
Но маргинальным чувствам впору пасть,
Коль конкуренцию впридачу дал
Господь, сословий пагубную сеть,
И бытовых проблемок коловЕрть,
И с мефистофельской ухмылкой ждал:
Кто тернии пройдёт, тот побеждал.
XXVII
1
Когда любовь под бурею неволь
Пришлось оставить не на век, Мишель,
Чужбиной новых чувств брести, доколь
Ты вновь в родной среде, и бурный сель
Восставших чувств смёл гнилостную гать
Из сердца – вон, и вновь ему – пылать!
Коль дальний край в тисках тебя зажал, -
В былой любви ты счастья не пожал.
XXVIII
1
Меня терзал и честольбья бес
И сладостность возможного венца,
И устремлений смутных тёмный лес
Свет истины скрывал от молодца.
Когда, смиряя дух, ты благ лишен, -
В глазах хапуг и жИгало смешон.
Я славы не искал, верь, никогда, -
Я поглощён процессом был всегда.
2
Я от любви и от людей бежал,
Прекраснодушествовал я в былом.
Мадонну, мир идей я обожал, -
Не разметал чтоб жизни бурелом.
Претило в пошлых мыслях прозябать
И так хотелось духом клокотать.
Как напружинившийся гнул бычок, -
Из заурядности свершить скачок.
3
Мишель, о смерти мало думал я,
Ворвавшись в устремлений паровоз.
Укусов роковых на сердце тля
Не совершала, сея чувств некрОз.
И наученья путь, и жребий мой
Мне представлялись радужной зарёй.
Лишь общежитье, общество и мир
Неслись, как думал, в валтасАров пир.
4
А гибель? Краснодонцев был пример,
К себе их подвиг часто примерял:
Фашистам вред принесть в наборе мер
К самопожертвованью долг склонял.
Но где-то в глубине таилась грусть –
Я мало ведь свершил!.. А, ну и пусть!
Матросовский бросок мне часто был
По жизни аргументом слабых сил.
5
А обо мне ли будут вспоминать?
Вопрос сей не зазнобисто точил:
Чрезмерным честолюбьем не страдать
Курс простоты, народности учил.
И пропаганда «партии родной»
Трубила этот тезис на убой.
«Не выделяйся из народных масс» –
Таков для нас был сталинский наказ.
XXIX
1
В любимых память обо мне вполне
Немного поживёт живмЯ живой.
А будет ли известность и во вне? -
Господь определит пусть жребий мой.
И душу б грел мне краткий мадригал –
Единомышленника твёрдый нАл:
«Унёс с собой (в подобье воровству!)
Любовь к таланту, воле мастерству».
XXX
1
И о могиле, как конце трудов,
Души настрой не хочет вспоминать:
Свихнулось столько доблестных умов,
Стремясь небесный лавр завоевать!
Меня сверлила долго мысль одна –
(Как ни смешно) цвела б моя страна!
Её полёт патриотизм бодрил, -
Долбить свой камень прибавлялось сил.
XXXI
1
Мишель, ты на разгадку нас обрёк
Тех раундов со «светом», жизни ринг
Что преподнёс тебе, каков оброк
Тебе платить, поэта свинг
Когда наносишь ты, и моветон
Твой заставляет свору выгнать вон
Являемый тобой триумвират:
Гусар, поэт, мужчина – ты не рад?
2
А «свет» - среда иль оболочка? В рост
Когда идёшь как Личность, и признать
Тебя, коль выстроишь контактов мост
«Свет» снизойдёт иль рад играть,
Накинув лицемерия покров,
С тобой: притворный взгляд благих коров
Великосветской дамы – это весть,
Так шлётся изощрённейшая месть.
3
А если «свет» штурмуют ты и я,
И непреложны правила игры,
Когда лжецу он так спешит в друзья,
И лизоблюдства раздувать пары
Ему, что пару пальцев обсосать,
На искреннюю дружбу – наплевать.
Ужель такого другом бы назвал,
Мишель, ты, прикатЯ на новый бал?
4
Самим собой остаться – вот удел,
Мишель, Господь тебе определил.
Тщеславием напрасно ты горел,
Чтоб «свет» тебя в свои сосуды влил.
Им надо грызть живца в своих устах,
От Личности чтобы остался прах.
Лишь, в отношеньях лжи не потакав,
Мы можем спеть в высокой из октав.
XXXII
1
Что не сбылось, тем память язвленА;
Тревожит дух не Явленных утех.
А в Рай просясь, душа извлечена
И в Ад заброшена под общий смех.
И гложет явью чувств немых оскал,
Как будто у Судьбы я что-то скрал.
Счастливых мигов беспорочна суть,
Несбывшихся надежд не тронет муть.
2
Мишель, потоком парадигм и рифм
Стремимся мы «мысль сильную» расшить,
Как прежде, помнишь, полуголый скиф
Пронзал копьём лихую лань, чтоб жить.
Бей пулей слов в дешевый пересуд,
Цевьём размера покажи, что крут.
Прицелом верным глупость, ложь пометь, -
Для экзекуции свей правды плеть.
3
Мишель, не горячись, - ведь мысль сильна
Твоя, и в твёрдой поступи стиха
Врезается нам в разум, и она
Нам плуг души толкает, лемехА
Его пропашут счастья борозду, -
Читатель вспомнит так твою звезду,
Как ты горел, светился и кипел,
Свершить успел с Беш-тУ высоких дел!
4
Покоен будь ты, Лермонтовский дух:
Потомков омывает Гений твой,
Эпохи той ты – зрение и слух,
А мы в грядущее идём с тобой.
И сны чужие русский будет гнать,
Чтоб утром с именем твоим вставать.
Неуспокоенностью бы твоей
Приблизить счастье Родины моей!
11.06.2005