В Самаре снегопад, рекордные осадки
Засыпан снегом дом, весь как в сгущенке сладкой.
Открыл окно, а в нем был запах с «шоколадки»
Какао и бобы, по детски вкусно-сладки.
Мне друг мой позвонил, по телефону долго
Нес всякую муру, про положенье в мире,
Буковский-диссидент, Самара, наша Волга.
Да мысли у него: грязней воды в сортире…
Две дамочки стоят и «Winston» курят,
Мороженого это продавщицы.
А у одной чулки, как у жирафы
А у другой парик императрицы.
Стоят и «Winston» курят словно львицы,
Мороженым торгуют се девицы,
Хотя и так весь город в белом снеге
Они нам продают его в развес,
Мечтая о песках сафари, неге
Девицы дефилируют в чулках
Их мысль о сенегальце, человеке
С сигарою кубинскою в зубах.
А сами «Winston» курят, ох и ах!
И может ночью вместе, это трио
Свет погасив и закурив табак,
На свой альков роняет пепел так красиво,
Что сперма остается на губах.
И первая симпотная кокотка,
Что не привыкла дым сигар вдыхать
Вдруг сенегальцу в ухо шепчет робко,
Как хочет его плотью обладать.
И он берет ее за талию руками,
Как Мавр с коктейлем белым взяв бокал
И до утра сигарой он буравит чулки жирафы,
О которой он мечтал.
А рядом где то школьница-подросток,
Ей видно стыд, и видно мерзкий срам.
Она краснеет, видя, как отросток
Девицам страстно лупит по рубцам.
К утру девица тоже этим насладится,
Решив, что раз шестнадцать лет ей есть
То можно также под парней ложиться
И предлагать предмет в вагину ввесть.
И согрешит она с студентом юным,
Который по соседству с ней живет.
И вот уже не трио, а квинтетом
«Секс пистолз» возбуждающе поет.
И мой приятель, милый друг Валера
Был возбужден, услышав страстный стон.
Его подруга, та фригидная наверно:
Поскольку продолжала сладкий сон.