Он стоял на краю. Еще чуть и - обвал...
Как струну душу рвал, весь отчаянно смел,
только все ж не дожил он... И не доиграв,
не допел песнь свою, не допел,... не допел…
Нам бы с ним постоять рядом с омутом,
да послушать бы песнь, что с гитарою,
пообщаться б с душой, что затронута
у него болью рваною, болью старою...
Только кони несут нас… не спешиться…
Всё по кочкам, ухабам, по осыпям.
И глаза мы отводим, открестившись
от души, что рыдает по-российски.
Что ж теперь-то стоять на Ваганьковом,
и цветы, и рыданья с гитарою...
Не сумели сберечь - теперь каемся
с болью рваною, запоздалою...