Раз в месяц ночное небо
становится розоватым,
упрятав луну-подцепку
за комьями чёрной ваты.
Всё движется по спирали,
детали лишь неизменны:
от тухло-сырой печали
зелёный грибок на стенах.
Синеет, как труп, усталость,
въедаясь в сосуды бляшкой.
Назвать бы седою старость,
но выбелить серость тяжко;
доверить, как прежде, тайны
бумаге лукаво-жёлтой,
чтоб выплатить миру займы
последней строкой: "Пошёл ты!"