III. NEW EUROPE.RU
113.
А вокруг меня - бездорожье.
Мчится поезд в ночи земной...
И дана мне Премудрость Божья,
Чтобы я приобрел покой.
Принимая подарок царский,
Обнимая ноги Твои,
Понимаю ли я, несчастный,
Бескорыстность Твоей любви?..
Слезы катятся тихим градом,
Заменяя мне сонм молитв...
Бесконечна Твоя награда
Перед утром духовных битв.
Мы готовы к рассвету, Отче!
Как апостолы, мы сильны!..
Покажи мне, Великий Зодчий,
Новый контур моей страны.
И простым строителем новым
Стану я на земле Твоей
Поднимать на работу Словом
Неразумных Твоих детей!
114.
Когда пойдут по шашлыки,
В лесок, с деревьями больными,
Прокуренные мужики,
Воспользовавшись выходными,
На воздух - к водке и воде…
Трещат надерганные сучья…
Горит костер. И в бороде
Болтаются чешуйки щучьи.
Мели, Емеля, языком!
Изголодавшись по глаголам,
Ты остаешься мужиком,
Всегда готовым за подолом -
По всем подвалам и дворцам,
По всем канатам и каналам…
Как подобает молодцам,
Сыгравшим в ящик с "Солнцедаром".
Кормясь с мозолистой руки
Протянутой ладонью к небу,
Закусывают мужики
Конфетой, огурцом и хлебом.
И не священный их союз
Настолько прочен, словно Некто
К ним подогнал немытых муз
И сам им развернул конфету.
Горят над ними небеса
Сжигая день пустопорожний.
Прокуренные голоса
Звучат все громче и тревожней.
Мозолистые их персты
Священнодействуют и бодро
Проталкивают огурцы
В разинутое к небу - горло.
На них, пока они едят,
И пьют, глаза прикрыв, как птицы,
Миры незримые глядят,
И режут правду-матку жрицы...
Вечери тайныя следы
На лицах их запечатлятся…
И, под покровом темноты,
Их отмочалят домочадцы.
Им просто некуда идти
Как к этим капищам-кострищам,
Неся сокрытое в груди,
Делясь общественным и личным…
И тысячи костров горят,
В местах раздач вина и хлеба…
И пра-апостолы стоят:
И пьют. И ждут. И смотрят в небо.
115.
Песни северных славян
В деревню к нам, в семидесятые,
Где местные живут в язычестве,
Пришли геологи усатые,
В достаточном вполне количестве.
И что-то странное, стеклянное,
Достали сразу, вместо "здравствуйте!"..
Охотники глазами пьяными
Таращились на воду царскую.
Так началась цивилизация...
А семга уплыла подалее.
Народец тот впадал в прострацию...
Но кто-то знал про все заранее.
Как минимум, один из тысячи,
В углу каком-нибудь пространственном,
Своими цифрами и притчами
Держал отдельную дистанцию.
Каким-нибудь гайдаром грамотным
Сидел на яйцах грядущего
И соответствовал параметрам
Всего процесса вездесущего.
И вот, когда уже все треснуло,
И в нос повеяло тухлятиной,
Пообещал он плюс по Цельсию
И накормить детей телятиной.
И мы - бараны повзрослевшие -
Пошли за ним (слепое воинство!),
Как те народцы обрусевшие
И потерявшие достоинство.
Так началась цивилизация...
Попы служили ей обедни.
И первая приватизация
Для всех окажется последней.
Народ схватился за соломинку,
Кто смог, тот отошел в изгнание.
Оставшимся жилось в диковинку...
Но кто-то знал про все заранее.
Как минимум, одним законником,
Что вызревал на дрожжах времени
Каким-нибудь простым полковником
С открытой лысиной на темени.
Орлы двуглавые прокаркали...
Народ опять отпрянул в сторону.
Нам пригрозили томагавками,
Мы согласились жить по-черному.
И снова ждем похолодания
(Как раньше ждали потепления),
И обещают наказание
Нам за чужие преступления.
А там свой голос сунем - в дырочку
И замолчим - на два столетия!
Кто - за бутылку, кто - за скрипочку...
А там - в беспамятство бессмертия.
Цветет на Севере акация!
Цветет - но от мороза скорчилась...
Так началась цивилизация.
И так она для нас закончилась.
116.
В столице временных правительств
И делового беспокойства
В пивной гуляют - ясновидец
И наш разведчик из посольства.
На 20 долларов (всего-то!),
Пока доходы позволяют,
Они глотают антрекоты
И пивом жажду утоляют.
Они привыкли к европейству,
Как привыкает, несомненно,
Тот - к правде, этот - к лицедейству
(Как мы привыкли - к переменам).
И после ихних долгих странствий
Страна им создает удобства...
Так обвинить счастливых в пьянстве
Несчастным вряд ли удается.
Счастливчик - он по жизни прушник!
Он прет, как танк, напропалую...
А ясновидец, или "грушник",
Он чует Третью Мировую,
Когда она еще по высшим
Гуляет планам поднебесным...
Обед для них не будет лишним,
А разговор неинтересным.
Они потом вернутся в Лого
Большой Игры, и каждой фразой
Начнут цитировать другого...
(Что повышает рейтинг сразу).
А тут сиди орлом двуглавым,
Но только крыльями не хлопай,
И упивайся высшей славой,
И издевайся над Европой...
Живуче племя колдовское!
Вождь умирает - жрец хоронит...
Он смотрит в будущее злое
И погребение готовит.
И знает он, что мир непрочен,
Что каждому мужчине битва
Лишь предстоит. Он знает точно.
И он берет еще пол-литра...
В Москве, в последний год столетья,
В пивной, под дождичек осенний...
С их губ слетают междометья,
Как боевые донесенья.
А впрочем, кто кому доносит?..
(Лежит держава под ногами).
И в головах гуляет осень:
Сучит, сучонка, сапогами!
И в этом мире все непросто:
В пивной сегодня, завтра - в морге...
И то ли граф ты Калиостро,
А то ли ты - товарищ Зорге!..
Тоска меж кружками осела,
Расейская, не показная...
И девушка в пивной запела,
Как канарейка подсадная.
Она, конечно, пела плохо.
Темна заплеванная сцена.
И тут разведчик вспомнил Блока
(И прослезился откровенно).
А осень теребила лужи,
И в их судьбе благополучной
Достигли совершенства души,
И жизнь уже казалась скучной.
И открывалась наизнанку
Какой-то третьей половиной...
Они играли в несознанку,
И тайна пролетала мимо.
Но мимолетные виденья
Тем хороши, что мимолетны!
Когда закроют заведенье,
Они залезут в звездолеты.
И к планам улетят далеким,
К местам боев и операций...
Был ясновидец - лжепророком,
Да и разведчик - педерастом!
117.
Обсуждая план переворота
И смещения оси земной,
Разработчик N все ждет, что кто-то
Даст ему на это четвертной.
Ибо он давно уж на пределе
Собственного где-то бытия.
И душа его - в огромном теле
Космоса. И что ему земля?..
Он выходит в Поле, ровно в полночь,
В Информационное, подлец!..
И Оно старается наполнить
Тем его, за чем он сам полез.
Как по нотам, по небесным кодам
Шарит он. И музыкой чужой
Отвечает мудрая Природа,
Следуя за голою душой.
И озоном пахнет, а не серой...
И другое небо - над тобой...
А потом, познав все полной мерой,
В черный он провалится запой.
И жене закатит представленье,
И кричать начнет, что он - пророк!..
(Вот такое, братцы, заземленье:
Любопытство - это не порок!).
Кто ему поверит, бедолаге?..
Нижние хихикают миры...
Он попал в такие передряги
По небесным правилам Игры.
В информационной паутине
Много бьется гениев смешных!
Там они останутся отныне -
Мир земной нуждается не в них.
Ибо где талант, там и гордыня.
В гении давно живет злодей...
И Земля - цветущая пустыня,
Кладбище космических идей.
К Временам Последним подгребая,
Мы летим и радуемся им.
Тишина бывает гробовая,
Знание останется земным.
Не нужны нам перемены Божьи!
(Постоянны, как огонь в аду).
Пусть опять придет, Кто нам предложит
Жизнь свою отдать за ерунду.
Мы Ему венок сплетем терновый
И положим мир к Его ногам...
Только пусть Он скажет царским словом:
"Миру - мир! И хижины - дворцам!"..
Пусть Он просто говорит и веско
(Притчи пусть придержит про запас)...
И тогда мы, как герои Бреста,
Выполним любой Его приказ.
А небесных канителей этих
Нам не надо - мы боимся их...
На исходе двух тысячелетий
Нам остаться хочется в живых!
Мы не верим в брошенное слово:
Прорасти ему не здесь дано...
Разработчик N напьется снова
И счастливым выпрыгнет в окно.
118.
Автомобиль летит по трассе...
Два пассажира - и водитель.
Ночной дорогой. В сердце - праздник.
И Змий зеленый - искуситель.
Дорога вьется, как придется.
Леса налево и направо...
Там в трех забытых мокрых соснах
Запуталась моя держава.
И едем мы - слепые твари,
По этой трассе допотопной.
И светят в лоб чужие фары
Большой машины из Европы.
Везут товары в фурах разных,
Перестрахованных три раза,
И в этих фурах, в этих фарах
Вся наша жизнь. И с нею - трасса!
Смотрю я в небо - звезды скачут,
Как зайцы скачут, небосводом...
В каких карманах деньги прячут,
Оплачивая мне свободу?..
И мы - в долгу. И цифры только
Меняются в окошке черном...
Нас заказала перестройка,
И расплатилась - Горбачевым...
И вот, когда нам оставалось
Допить вино движеньем сонным,
Вдруг что-то в небесах сломалось
И разгорелось светом новым.
И был тот свет нам непонятен
И видел я, глазам не веря,
Тот свет цветной и небо пятен
Над кронами ночных деревьев.
Три корабля висели в небе,
Мигая разными огнями...
И стал я трезв. Водитель бледен.
А мир другой над головами
То повисал, то отдалялся,
А то висел над полем сонным...
И я впервые так боялся -
В подлунном мире незнакомом.
Итак, нет в страхе - интереса,
Когда над вашей головою,
Летит, висит, мигает бесом
Огромное и неземное!..
И мы, гонимы небесами,
Бежали час или столетья...
И корабли над головами
Висели молча, как знаменья.
Потом, когда Оно погасло,
И мир вошел в Три Измеренья,
Я осознал, что жизнь - прекрасна,
И проклял "чудное мгновенье".
И думал я, - какие знаки
Появятся на теле Божьем?
И видел я - какие враки
Плетутся в мире односложном.
Каким нас осеняет светом?..
Каким нас наградили веком?..
А я б «их» мог спросить об этом,
И стать несчастным человеком.
119.
Снова в небе звезда, и знамение...
В черном небе над белой землей.
Красным светом своим, в воскресение,
Обещает нам праздник иной.
Страшно тем, кто глазами недетскими
Смотрит в небо и видит ее...
Значит, мир наш наполнится зверствами,
И пришло, значит, время мое.
Значит, в праздник Николы Святителя
Ты повисла, и хочешь сказать,
Что пора, вспоминая родителя,
Показать всем нам кузькину мать!
В красном цвете твоем - три желания,
И дрожишь ты всей плотью небес...
И несешь нам великие знания,
Свой имея земной интерес.
Ох, ты, Господи!.. Мысли потеряны.
И у страха глаза велики.
Но висит она - красной материей!..
И бредут по морозцу волхвы.
Стерегут их простые десантники -
На Балканах, Кавказе, везде...
И прокатятся первые праздники,
Подмигнув непонятной звезде.
Где-то спит - не в яслях, как положено,
(Времена-то свернулись в клубок),
Тот Младенец, которому ложечку
Мы положим под нижний зубок...
Пастухи мы! Пасти нам и каяться!..
За волхвами брести по пятам.
Постараться звезде той понравиться,
Чтоб не шляться по дальним местам.
А остаться на месте исхоженном,
Ожидая крутых перемен...
И когда нарисуем мы Боженьку,
Нам другого предложат взамен.
Назовут его просто - Преемничком.
И покажут и в профиль, и в фас...
И попарят березовым веничком,
Чтоб издал он свой первый Указ.
По законам небесной механики
Сверху скажут, что все мы - ослы!..
А апостолам выдадут пряники
И отправят с почетом - в послы...
Наступает Второе Пришествие.
Пять инфарктов у Бога-Отца.
И земное грозит сумасшествие
Тем, кто хочет дойти до конца.
Этим цветом окрасят нас заново,
И пойдем мы, по локоть, в твоем...
Провожая еврея- Зюганова
С Березовским-предтечей вдвоем.
Мир в комочке из красного пламени
С глаз уйдет, не оставив следов...
Но у русского нового знамени
Семь обычных привычных цветов.
В декабре далеко нам до радуги.
От чудес и от чудищ спаси!..
Проскакали последние всадники...
ОТЧЕ НАШ! ИЖЕ ЕСИ НА НЕБЕСЕХ!..
7-я ПОЭМА «МОСКВА, 2001»
1.
Душа моя, жива еще, блудница?..
Лишь по ночам меня и посещаешь...
О, трезвая трезвонная столица -
За что меня собою награждаешь?!
Ты соки пьешь, выматываешь силы...
И выпить бы - жена не разрешает!
Растет столица. Роются могилы.
Свободный дух - свободу разрушает!
О, Некто хитрый - кто назвал свободным
Сей дух лукавый... многого достиг он!
Мы все - рабы! И все мои заботы
Принадлежат тому, кто не родился.
В Игре Большой - кто проходною пешкой,
Конем, слоном, ладьею (чем там дальше?..)
А дальше пешка станет - головешкой,
И все фигурки вмиг сыграют - в ящик!..
Вторая жизнь... Хорошенькое дело!
А почему бы, братцы, почему бы
Нам не сыграть?! Листва лишь пожелтела...
И Первую мы поцелуем - в губы!
(иль - в задницу! Кому куда прикажут...)
У Президента - Болдинская осень!
И пишет он - указы за указом...
И пить ему ни грамма не приносят.
И станет он нормальным президентом...
И Сталина на щит души поднимет!
И пусть его ругают диссиденты -
Он подобрал страну... И нас - не кинет.
А нам самим не кинуться бы - с кручи!..
Пошли козла послом - на Украину,
И сей козел ходить там будет тучей
И мекать так, что многим станет стыдно.
А что нам делать - с этими козлами?..
Куда их слать - здесь украин не сыщешь?..
Но от Москвы - до самых до окраин
Империя безрогая - в игрищах!..
На том стоит, пошатываясь, стойко.
И всех мутит от этой долгой качки...
И, проблевавшись, тянет прыгнуть в койку -
Сорочку сняв с израильской казачки.
О, женщины - что рождены в сорочках!..
(не - с "Тампаксом"! и даже - не с "Диролом"!)
Из пены моря, из крылатых строчек,
Случайных связей... Под небесным кровом.
2.
В Интернет, как за пазуху, лезем...
И, пошарив, найдем что-нибудь.
И напишем, ответим, навесим...
(Ты словечек моих - не забудь!)
Вот уж точно - гори оно синим!..
Ты да я. Да эпоха. (В дерьме!)
В самый раз этим слогом павлиньим
Разродиться... ( себе - на уме!)
Разрастаться... Любовь - это вирус!
(Проверяйся почаще, дружок...)
Слава Богу! я кажется вырос!.. -
Посмотри на последний стишок.
Ох, стишата мои - бесенята!
И откуда беретесь - в Москве?.. -
( А понравится что - распечатай!)
В моей лысой большой голове!..
Даже Ленин - и тот отдыхает!
(отдыхает... воистину!.. так...)
Не хватает порою дыханья?!
Да цена вся вопроса - пятак!
(или "чирик"... хвала перестройке!
Научила - что лучше жевать...)
Но куда нам девать - те попойки,
Ту скрипучую (в счастье!) кровать...
То - молчание... Ту - сигарету...
То, с чего начинается мир!
Память! память!.. Ты канула - в Лету,
(просто стерлась... Как с диска...) Аминь.
3.
Как живется вам в дыре -
На Николиной горе?..
А в рабочем Бутово
Все живут запутано.
Пьяный люд идет налево
(Мы идем другим путем...)
Над церквушкой Параскевы
Колокольный звон, с дождем.
Отмолить, отмыть, развеять...
Забронировать места.
Сколько раз тебя, Расея,
Будут стаскивать с Креста?!
Прибивать - потом обратно...
(не брести - маршировать!..)
И положат (вероятно!)
На прокрустову кровать.
Возлежать в постели чистой...
Над высоким лбом твоим
Не апостолы - чекисты,
И кадильниц сладкий дым.
Отпевать-то мы умеем...
Со слезой, от всей души!
Эх, поминки-юбилеи,
До чего ж вы хороши!..
Только повод (страшный!) дать бы!..
В тайне утренних лучей,
В ореоле черной свадьбы,
Мир - бездушный и ничей.
4.
По Москве идут туристы
(Как разведчиков отряд...)
В штатском - новые министры
Без акцента говорят.
Образцовые приемы.
Невеселые дела.
В министерстве обороны
Заросли жирком тела.
Объективно нам полезно,
Чтобы жареный петух
Клюнул нас - и бросил в бездну,
(А тогда - одно из двух...)
Мы - отвязанные твари
(не помилует Господь!..)
Нет народа. Есть - бояре.
- Выть не хочется?.. - Вот-вот.
Под кремлевской синей елкой
(Исторический момент!)
Одиноким воет волком
Одинокий Президент.
И из всех могил кремлевских,
Из стены, из всех щелей
Подвывают подголоски
Душ героев и вождей.
И в огромном Мавзолее,
Кулаком грозя - в гробу!
Вождь великий (всех - живее!)
Воет, закусив губу...
Это - плата... Плачьте, войте!
Бейтесь в Стену - головой.
Переставьте... Перестройте!
(Пере-е... пока живой!..)
В желтых каменных палатах
Над бумагами желтеть...
Повышая всем зарплату
И оставшихся - жалеть.
С каждым годом - нас все меньше...
(сел петух на свой насест...
И горит в огне...кромешном!)
Кто не воет - тот не ест!
5
А где-то здесь, в укромном уголочке,
В большой Москве, вдали от Мавзолея,
Живет ОНА. И ЕЙ цена - две строчки!..
Забытая великая ИДЕЯ.
Она - в тебе, во мне и в том народе,
Что все молчит. (А значит, выживает!)
И в строчках тех - ни слова о свободе!
(Зачем она - тому, кто понимает...)
И в строчках тех - ни слова про реформы!
(Ох, надоели, братцы!.. надоели!)
Но Вера в них - что может двигать горы!
Но Сила в них - и пониманье цели!..
А ничего-то больше и не надо!..
Нужна Любовь. И ясность - без обмана.
И будем жить мы - просто и богато,
И умирая - не страшиться ада.
И вся страна, пройдя сквозь покаянье,
Поднимется с колен - и отряхнется!
И все вожди - получат оправданье,
(А что еще нам делать остается...)
120.
Черный ворон…белая ворона…
Ох, как нас не любят – вне канона!
Как опасны мы и одиноки
В Азии Расейской, на Востоке…
Скоро осень – снова гонят в стаи,
Далеко летать мы подустали…
Разрывайте белые одежды
Наши домочадцы и невежды!
Что-то будет…что же с нами будет?..
Помолись за нас, товарищ Путин!
Помолись! Пока мы ниже рангом –
Но к тебе вернется – бумерангом…
…и когда мы пиво пьем в столовой,
что теперь зовется «рестораном»,
наш орел когда-то двухголовый
выглядит ощипанным бараном.
И сидит талант наш, как заноза,
Глубоко внутри души горячей,
И еще неясная угроза
Нам грозит улыбкою незрячей.
Словно мы апостолы без Бога,
Ждем с небес Святаго Духа вихорь…
А потом - открытая дорога
Всем ветрам, крестам - и подвиг тихий.
121.
Мы, рожденные ползать, летаем!
Потому как реформы – у нас…
И всегда мы сбиваемся в стаи,
Ибо гонит нас осень-приказ.
Посмотрите на нас – заполошных!
Черный вихрь разорвал небеса.
Ищем курс…и орем суматошно,
Выраженье теряя лица.
И стремительно так превращаясь
В многоточие слова «прощай...»,
Улетаем, всегда возвращаясь,
Как на перепись – с криком «Банзай!».
Так орла породнив со змеею
(ибо все – из простого яйца!),
Нам пришлось воспарить над землею,
Грея криками наши сердца.
А когда мы в таком коллективе
Вдруг умолкнем и вниз поглядим,
Мы увидим – что все еще живы,
И, бескрылые, как-то летим…
122.
Ноябрь. Суббота.
Ты сразу начинаешь злиться,
когда мы открываем тему,
что эта чертова столица,
платить привыкла - за измену:
то глиняными черепками,
то серебром, то позолотой…
здесь после драки кулаками
живые машут с неохотой.
Здесь не поэты - журналюги…
(как говорили - борзописцы!..)
здесь о тебе разносят слухи
любовники-детоубийцы…
которых ты легко разводишь,
как кроликов и куропаток…
нос задираешь, ноги сводишь
и ищешь зиму - меж лопаток.
Там муравьи свою работу
ведут давно и неустанно…
готовя женщину к полету
по направленью к Туркестану.
и если вырастают крылья,
не для того ли (дорогая!),
чтоб крикнуть с неба, плюнуть в рыло
и раствориться, завывая…
Но я-то вижу, сколько яду
в тебе накоплено на случай,
когда с небес, в мою прохладу,
ты камнем свалишься падучим.
и где хранить тебя прикажешь?..
и что за времена такие?..
но ты сама о них расскажешь,
и содрогнутся мостовые.
Мы все во временах последних;
в рядах последних, из которых
смотреть удобно, как бассейны
перекрываются в конторы.
и те же бродят фарисеи,
и также смотрят вертухаи:
как наши мальчики лысеют,
как наши девочки порхают.
Все под контролем, под которым
творится это беспределье…
ты опоздала - входим скорым
давно не в город - в подземелье…
и даже встречи наши - ниже
тех уровней, где прорастала б
хотя бы травка…не в Париже.
и здесь ты не услышишь жалоб.
И зарываясь глубже, в эту,
готовясь к спячке или к скачке,
мы потеряли (не монету!),
а только совесть. листик жвачки.
но наш язык все так же занят…
и полон рот горячих истин…
и если остается память,
мы не прощаем даже близким.
123.
С кем говорить – как не с Тобой…
Из проса слов непросоленных,
Не выбирая путь иной,
Как сумасшедших и влюбленных.
Да – не от мира мы сего!
Чем дальше путь – тем тяжелее…
Но мы-то знаем, для чего
Ходил Христос по Иудее.
И, начиная путь в Дамаск,
Мы завершим его не раньше,
Чем обменяет Небо - нас,
Непомнящих – на настоящих.
124.
ВЕРУЮ
Радости – россыпи, залежи…
но на какой глубине!..
смилуйся, Господи, сжалуйся:
и оставайся во мне.
тлеющей искоркой Божию,
воздуха Духом Твоим…
Словом, что борется с ложью,
тем человеком – иным…
видишь, какие падения
нам без Тебя суждены…
черные месторождения
вскрыты с началом войны.
вот я, пустой и ограбленный,
Тайных лишенный Даров,
всеми грехами отравленный -
в лучшем из лунных миров
вырос – и вышел из возраста,
в коем – гуляй не хочу!..
Господи! сердцем и голосом
ставлю двойную свечу…
Помнишь, дорога торговая
всех нас вела на Дамаск?..
мы возвращаемся: новая
жизнь пробуждается в нас.
просто мы сбросили ветхие
эти одежды свои…
грешные, злые, некрепкие -
стали мы разом - Твои!
это великое, тайное –
слом и наладка сердец…
вера моя неслучайная,
Мой Терпеливый Отец!..
вот она – высшая, зримая,
самая сильная связь…
Ты открываешься именно
в этот единственный час.
вера становится знанием,
мир отвергая земной…
вот и не ищем мы тайное,
ибо Ты – просто со мной.
так Оставайся до самого
смертного часа, когда
Радость Небесная заново
встанет, как в небе – звезда!
125.
Сон
Омывают меня – отмывают:
хлещет в землю потоками грязь…
плачет тот, кто меня поливает,
говоря: «Испоганился, князь…»
и откуда-то льется и льется
свет с небес да живая вода…
вот и сердце мое – просто бьется,
нет в нем страха и нет в нем стыда.
и, в рубахе своей домотканой,
белый-белый такой иерей,
все читает псалмы неустанно
у закрытых высоких дверей.
так готовят меня к переходу,
к возвращению в данный удел,
где давно уже ждут воеводу,
где полно не разобранных дел.
все написано в книге, с которой
мне читают Давида псалмы…
сон мой вещий – он сбудется скоро.
на исходе девятой зимы.
126.
Как это скучно – видеть в полном
объеме некую картину
иной души, чьи чувства-волны
накатывают на равнину,
застроенную, кем попало,
подверженную разрушеньям…
где, начиная все сначала,
ведут отсчет от поражений.
в конечном счете, все мы – дети
от двух колен первоначальных…
и, если ты играешь с этим
огнем – тебе ли быть печальной?..
когда в глазах твоих упрямых
внезапно вспыхнет он, бенгальский,
поэты празднуют – и пьяных
не больше, чем в колонне майской.
так растекаются по древу,
а тело возвращают – змею…
в тебе я вижу ту же Еву,
с которой я не поумнею,
но буду спину гнуть и в небо
глядеть все реже, по причине,
что тяжелей буханки хлеба
есть долг и старость - для мужчины.
и потому с иных позиций
смотрю на это любованье…
нет у меня земных амбиций,
но есть рассвет, и упованье:
что сердце снова бьется ровно,
что ангел мой, хранитель, рядом.
и что не стоят эти волны
ни слов моих, ни песен с ядом.
127-129.
ИНФОРМАЦИОННОЕ ПОЛЕ
«А вам, в безвременьи летающим
Под хлыст войны за власть немногих,-
Хотя бы честь млекопитающих,
Хотя бы совесть ластоногих.
И тем печальнее, тем горше нам,
Что люди-птицы хуже зверя
И что стервятникам и коршунам
Мы поневоле больше верим…»
Осип Мандельштам («А небо будущим беременно…», 1923)
1.
В тех измерениях иных
нисколько не материальных
где нет ни мертвых ни живых
где царство судеб неслучайных
где равнозначны меж собой
разбросанные по пространствам
святой и грешник - и любой
кто здесь хотя бы жить пытался
в тех неразгаданных полях
пасутся души мировые
и с ними можно на паях
решать проблемы долговые
к ним обращаемся - увы!
когда петух нас клюнет смачно
и вопль идет из головы
но голова там - мало значит!
а в наших слабеньких сердцах
что только биться и умеют
сидит и заправляет страх
и Чаша Мира тяжелеет
и даже те кому сам Бог
принес свое - Христос Воскресе!
своим натруженным горбом
не улетают в поднебесья
и что же там тогда поют
без перерыва херувимы?
но на младенцев воду льют
и строем ходят - на крестины
и Русь с поломанным хребтом
ползет в крови реформ и пьянства
и старый поп грозит крестом
ее разрушенным пространствам
где только кладбища - в цветах
где столько храмов - новоделов
где грудь в крестах где ****ь - в кустах
где даже водка - надоела
где рассыпается с небес
застывшей кашей иудейской
десерт который кто-то съест
со всей халявою расейской
возьми смирение мое -
глас вопиющего урода!
и Он берет - и небо ждет
последней жертвы от народа
и вымирающий народ
уже способный на закланье
своей Голгофою идет
от Магадана до Рязани
2.
когда мы выйдем торговать
в своих рубахах по колено
китайцев доблестная рать
рассеется по всей Вселенной
у нас попробуй не купи!
с такою волей непреклонной
торговлей родину крепи
как раньше было - обороной
пласты смещая и смущая
всех тех кто "средний класс" зовется
художники идут в мещане
торгуя всем чем попадется
наш "средний класс" - наш класс торговцев!
отцы в гробах перевернулись
а что еще нам остается -
на перекрестке бойких улиц
задвинуть бабушек-старушек
из первой лиги - во вторую
на розовых смотреть хохлушек
как на свиную отбивную
топтаться у лотков-корытец
торгуя рыбкой золотою
смотреть как нищий ясновидец
подарит дуре - неземное
а где-то ангелы трезвее
чем те орущие младенцы
поют резвее и резвее
и никуда от них не деться
и опасаясь их орудий
их вечной песней пораженным
на небеса не смотрят люди
там нет им места - прокаженным
те корабли под парусами
из своего второго Крыма
уходят славя голосами
падение любого Рима
на тех холмах сидит - Блудница
и Иоанн конкретным взором
глядит как плавится столица
оставленная мародерам
и Первый Ангел Первый Ангел
трубит открыв свою охоту
и первым встанет белый Врангель
ходивший в церковь по субботам
на кораблях земных и бренных
от полуострова гражданской
он плыл к себе - за край Вселенной
на крест любви и долгих странствий
3.
А мы не Ангелы не Врангели
а мы не Гегели не Врубели
а мы когда-то были - хахали
да как-то охнули и умерли
и вот теперь живыми трупами
по нашей родине растерянной
мы бродим как учили - группами
такой массовкой преждевременной
мы стали раньше чем положено
мы встали раньше чем обещано
но сколько тропочек - исхожено
и сколько денежек - завещано!
и если есть живые сущности
как олигархи или прочие
то пусть живут себе до случая
а нам чего-нибудь попроще бы!
а нам быстрее бы - в исходное
обещанное воскресение
а там последнее исподнее
мы чинно снимем во спасение
и дробь отбив босыми пятками
сложив ладошки детским крестиком
грехами как земными взятками
от всех откупимся естественно
откроем пункты там обменные
для тех кто в небо не торопится
и обменяем их нетленные
на то что здесь и так не носится
там на земле мы были голыми
а здесь ни галстуков ни пуговиц
а кто умеет жечь глаголами
тому ни пуха и ни курицы!
без крыши там стоят обители
не прохудится поднебесная
и счастливы земные жители
которых родина - советская
и славят так что воем радостным
пугают старцев и привратников
и начинают сразу праздновать
свой этот вечный праздник праздников
такие значит перспективы-то!
за то и боремся всем обществом
а от земной ретроспективы мы
отгородимся одиночеством
и души наши обновленные
в полях небесных выпасаются
и ничего они спасенные
уже теперь не опасаются
130.
О, это поле вечное,
Что все в себе хранит!..
Моя душа беспечная
Твоим огнем горит.
Неопалимым пламенем
Незыблемых небес.
Невыразимым знанием
Неявленных чудес.
131.
отцу Рустику
Крест на небе и дыра в кармане –
так нас принимают в христиане.
задолго до рукоположения
наше начинается брожение.
мы еще грешим грехами смертными
и порой бежим от подаяния,
но уже глядим глазами светлыми
на совсем другие расстояния.
мы еще не пробуем коленями
пол церковный – и стоим у выхода…
но уже втекают песнопения
в наши души – слабые и тихие.
мы потом зальемся, обязательно,
первыми слезами покаяния…
и начнем внимать Ему - внимательно
и терпеть любые испытания.
чтобы, в старом Храме Воскресения,
в день весенний – открывая царские -
обрести души своей спасение
и нести свой крест, как носят – пастыри.
132.
Глаголы
и если я скажу, что Бог – заговорил
внезапно и тогда, когда я не просил
Его – и знать не знал…
и ночь была темна, и ветер в стекла бил…
и жизнь была – одна, где кровь - сильней чернил.
и что Он мне сказал?..
но утром – в первый раз! – я встал и вышел вон,
туда, где через час раздастся тихий звон
простых колоколов…
не стыдно было мне отвешивать поклон,
я на колени встал…я знал, что смотрит Он
и ждет заветных слов.
так Савла свет настиг, когда он шел в Дамаск…
мой голос тверд и тих, я ухожу от дрязг
любых земных миров…
успеть бы рассказать, что сердце – есть алтарь,
что даже и теперь с тобой Небесный Царь
готов заговорить…
133.
Когда в народе силы на исходе,
Последнее оружие – земля…
Пора нам всем границами угодий
Расчерчивать бурьянные поля.
Пора искать соседей и орудья,
Всем миром возвращаться на круги…
А в городах останутся не люди,
А – нелюди. И скрытые враги.
Они умеют говорить учено,
И объяснять, смотря поверх голов,
Что в мире новом, с водкой кипяченой,
Прибавится китайцев и долгов.
Жрецы науки! Воры-фарисеи!..
Ваш Моисей – не Жак ли Аттали?
За триста лет вы здесь не обрусели,
Но высосали русские рубли.
Теперь смотрите – мы встаем рядами,
И покидаем Ваши города…
И нас не взять ни голыми руками,
Ни обращеньем к нищим – «господа!».
Когда народ ведут его пророки
В пески пустынь, по крови и костям,
Лишь верные увидят на Востоке
То, что не снилось умным и гостям.
Но сила из земли исходит в жилы,
И зов ее нас манит, как магнит…
И русские, на удивленье, живы
Все потому, что Бог – благоволит.
Один спасенный – тысячи героев!
И что нам жизнь без радости сердец…
Нас Мать-земля накормит и устроит.
И жизнь продлит Небесный наш Отец.
134.
Посмотрел я с высоты
Немоты своей:
Это чьи горят мосты
Маленьких людей?..
Кто, похожий на меня,
Смотрит в красный вихрь?..
Почему, чернее пня,
Он к земле приник?
Что в его руках-корнях?
Где его душа?..
В небесах моих - сквозняк,
На земле - пожар.
На земле идет война
Четырех стихий...
Высшая ее цена -
Написать стихи.
О высоком и земном,
О последнем дне...
И о том, как мы умрем
На такой войне.
И о том, как в день восьмой,
Ангелам самим,
Прочитаем стих земной
На краю земли.
Где, в предбаннике небес,
Перед вечным днем,
Наш последний интерес
Выразится в нем.
И потом - за ту черту,
Наизнанку дня...
Обретая немоту
Знания-огня.
135.
Мои партнеры начали летать
Во сне - и пить, как гончие верблюды…
И это надо просто понимать:
Мы верим в чудо – и боимся чуда.
Когда-нибудь коснутся нас миры
Высоким одиночеством познанья.
И мозг земной созреет для игры,
И перейдет в другое состоянье.
Тогда любое слово, как приказ,
Проявится на полотне небесном.
И даже смерть не испугает нас,
Но утвердит в обличье не телесном.
И в тяжкий миг списания грехов
Молясь уже беззвучно и бесслезно,
Мы отречемся от своих стихов,
И в мир войдем, в котором все серьезно.
8-я ПОЭМА «NEW EUROPE.RU»
"В декабре в той стране снег до дъявола чист,
и метели заводят веселые прялки.
Был человек тот - авантюрист,
но самой высокой и чистой марки..."
С.Есенин ("Черный человек")
1.
И когда его привели в кабинет
где рыбка пиранья – по вертикали
металась в колонне воды и стекла…
и эта женщина пожилая
ему сказала что он – поэт…
он усмехнулся (но мы-то – знали!)
что в старых мехах – вина уже нет
что их – собаками разорвали
а он боялся с детства – собак
но всегда получалось так как хотелось
и если пелось ему – то пелось
а если мечталось – он пил коньяк
и он посмотрел с ней на потолок –
с этой женщиной очень странной…
и оба увидели – новые страны
и новое небо и новый Восток…
и она сказала что он – пророк
а он ответил – не входит в планы!
Но что-то взятое с потолка
уже обживало его пространства
стала творить чудеса – рука
и он уже никого не боялся
кроме пожалуй своей жены
кроме снов и соседей в доме
нет пророка – внутри страны
а что – снаружи не знал он кроме
этих Балканских разбитых гор
где монахи сербские и местные жители
еще сохраняли малую родину
и прятали руку Йована Крестителя
от финансистов Мальтийского ордена
но время его к нему и пришло
после того как открылось – сердце
и понял он – что лечь на крыло
ему придется – как было в детстве
когда в его родовом гнезде
его муравьи сражались – с чужими
когда купалось солнце – в воде
когда деревья были большими
когда он любил под звуки дождя
смотреть на мир из размытых окон
когда он знал – что слово «нельзя»
это по-взрослому значит «плохо»…
2.
Эта сила что в нем была
едва свои расправляла крылья
и если женщина с ним спала
утром она от него уходила
но он оставался в ее душе
красным цветком и знаком вопроса
он грешником жил – на грешной земле
босыми ногами ступал – по золе
чужих пепелищ – оставаясь с носом
он стал Бержераком де Сирано
он стал Дон Жуаном – без донны Анны…
но черное солнце взошло – над страной
убитой растащенной окаянной
и зарево это – Последних Времен -
окрасило кровью – белые флаги
дешевым вином заполнены фляги
в патронник послан – первый патрон
а он ни разу не был влюблен
и в губы его целовали – ****и
3.
и встала в небе его – звезда
красным комком над землей остывшей…
белели снега – чернела вода
и звезд в воде отражались – тыщи!..
но эта была – огромной как мир
в котором он жил - где его мотало
он поднял глаза – и открыл забрало
и рухнули стены его тюрьмы
и Бог который в нем жил всегда
которому он не умел молиться
ему сказал что эта звезда
в народе зовется – Звезда-Жар-Птица
и что последний Иван-дурак
на самом деле – Иван-царевич
что старым царствам – цена пятак
что пастухам – эти овцы верят
что так написано на роду
кому - в пастухи а кому – в пророки
что верить нужно в свою звезду
и счастье свое искать – на Востоке…
и плотной белой слепой волной
его омыло и разорвало
звезда погасла – мир стал иной
и в этом мире его не стало
4.
Пес возвращается на блевотину
годы меняем – на фотографии
чтобы любить – покидаем родину
чтобы дожить – присягаем мафии
рухнули стены – гуляем голыми
смотрим толпой – кто куда пописает
это вчера воротили морды мы
не признавая шалав – актрисами
все изменилось – в какую сторону?
отрихтовали орлов казалось бы
но голубей заклевали вороны
школьных подруг утащили в заросли
трахнули всех кто еще шевелится
что остается живым? – надеяться!
вот они – стандарты новые
вот они – штандарты классные
и поющие – в терновнике
и дающие – по-разному
ибо все горизонтальное
в относительности нынешней
раньше было – вертикальное
до того как стало – выпимши…
но на песенках таких – невеселых
не уедешь далеко или близко
вымирают города как и села
не летают высоко как и низко
мир становится шагреневой кожей
и куда в калашный ряд – с нашей рожей
5.
государство – это любовь! умерла?
чей там Орел лишился крыла?
как он живет – безголовый?
чем он питается – Словом?
словом – и нами…и наши слова
Орлу – не рыба, ни мясо (трава!)
травка! которую курит – она
та что свое получит – сполна!
или уже получила…
та что еще не решила
то ли остаться в холодной стране
то ли отдаться и выиграть – втройне
то ли на все это – плюнуть
сесть за компьютер – и думать
рот – на замке и руки – замком
мысль появляется – с первым дымком
и поднимается - немо
так отделяется наша душа
и улетает – на три этажа
выше чем первое небо
там между первым и между вторым
столько пространства – что стать молодым
также легко как остаться
в этих зеленых и вечных полях
столько поэтов застряли – в дверях
этого царства
имя которому – образ! мираж!
что твой четвертый (высокий!) этаж
зимний привал! приграничье!
черная кошка глядит на луну
звезды в зрачках – на всю глубину
перышки хрумкает – птичьи
6.
деву рассматривать лучше – нагой!
станет красавица – Бабой-Ягой
вечной посредницей – в деле
то политическом то козырном
бабку напоим – дешевым вином!
будет летать - веселее
что ее тянет – на нас ворожить?
в баньке попарить – посторожить…
что за консалтинг – бес-платный?
память любви – безвозвратной?..
снова вернемся к тому чего нет
нам возвращают какой-то портрет
явно не наш – ну так что же?
Господи как все похожи!..
так государство – на грудах костей –
мельницей времени мелет и мелет…
столько событий – и нет новостей
столько прохожих – а дома гостей
год не бывает – а кто и приедет
будет нежданным – и хрен ли нам гость!
водку – на стол и в задницу – гвоздь!
надо же! надо ли – Федя?..
выросли мы – из пошитых штанов
штатов губерний и городов
встали – атлантами или…
мы – не таланты! таланты – не мы!
мы на пороге Последней Зимы
в облаке (образе!) пыли
этой серебряной звездной такой
можно потрогать горячей рукой
пробовать можно – губами!
и не растает она ни фига…
небо открылось – упали снега
и прогремело – стихами
7.
мы на пороге Последней Войны
наши любимые – нам не верны
наши отцы – на погостах…
Господи! как все непросто!
в городе воздух тяжелый давно
кто-то уходит в ночное кино
с кем-то которая хочет…
многого? малого? дело в цене
мы нарисуем на этой стене
то от чего – захохочут
как не ломали – а вот же! она!
эта Бер(блин!)ская Суперстена -
Феникс – из нашего пепла…
все мы – в рассеяньи или бегах
если живые – то тонем в снегах
с прочих снимается – слепок
8.
эта восьмерка – петля (два кольца!)
дело не стоило яйца
тело не стоило царства
просто хотелось – остаться
со-прикоснуться – упасть – и взлететь
кошка – не птичка! полеты ей – смерть!
эти животные танцы…
танец кошачьего живота…
быть живодером? сниматься с креста?
трахаться или смеяться?
странные мысли – у птички
ей унести бы – яички…
а в небе – Сириус с Орионом
а в ней– Мебиус – с телефоном
да и нужно ли это – делать?..
тело твое остается – белым
волосы - черными
9.
а еще на этом свете – всяком
друзья и жены – дети и собаки
каждому – по собственной вере
потому не стоит нам – хлопать дверью
мы – не «вчерашние люди» какие-нибудь
как там красиво так говорилось – «будь»?..
будь! – это не блуд – это команда «Старт»!
штурман мой! мой маршрут от карт
Таро – не зависит – и тем опасен
печаль светла – и прекрасно небо!
оно открывается всем – не подскажут масти
тому кто не знает что тело – хлебом
а кровь – вином иногда становятся…
каждую ночь у тебя – бессонница
по лабиринтам стихов – по формулам…
кошка играет «мышкой»…и в комнате
можно ее не искать - ночной…
черная кошка стала ручной
10.
вот она – свобода! сброшена
эта кожа – лягушачья…
до свидания! хорошая!
промяукай по-кошачьи
и прощай! какое зарево
догорает в поднебесьи…
высота берется – заново
при бубновом интересе
вот и твердь земная – где же ты?
закрутилась – и окуклилась…
жили так – что как и не жили
старая душа – обуглилась
новая – на этих крылышках
по струне летит – серебряной…
музыка звучит - неслышная
ангелы поют – по-прежнему
почему мы их – не слышали?
почему в саду оставленном
мы кормили птичек – вишнями
а себя кормить – заставили
с той руки – с которой нищие
да собаки только кормятся…
мы же – первые! не лишние!
и не третии – как водится
нам – открытым и разгаданным -
силы отданы небесные
и другим телам – неявленным!
подчиняются телесные
11.
так - по крохам по кровиночке
точек без и запятых
по нехоженой тропиночке
мы уходим – при своих…
на своих двоих – двуногие
мы доходим – до черты
за которою немногие
видят землю – с высоты
кто – Креста а кто – смирения…
колесница – уноси!
каждое стихотворение
формула - «на небеси»…
даждь нам хлеба – в день сегодняшний!
отпусти грехи врагов!
и запомни всех – непомнивших
наших умерших стихов
мы взлетаем – с первым солнышком!
в те не зимние края
где земля накормит зернышком
вместе с прочими – меня
где высокие энергии
не сжигают а несут
где ни моря и ни берега
где других уже – не ждут
в том безвременьи отмерянном
мы займем свои места
обретем все что потеряно
в перекрестии - креста
12.
так по воле – скажите! - чьей?
открываются нам секреты
тех миров четырех мастей
для которых – названья нету
это новое что старо
и известно другим – веками
но куда там тебе – Таро!
но куда там другим – стихами
слово врет! если взять за хвост
и прижать его силой этой…
то тогда на любой вопрос
ты получишь свои ответы
и посмотришь со всех сторон
сколько белых вокруг – ворон!
сколько – черных и полудохлых…
от последних – всех больше вздохов.
(2001)
136.
Неземной захотела любви,
И явилась любовь неземная...
Полевые структуры твои
Содрогнулись, себя разрушая.
Ты горела в священном огне
И в миры уходила иные...
И на память оставила мне
Только коды свои - цифровые.
По каким теперь бродишь местам,
Собирая себя по частицам?..
Сколько звезд зажигаешь ты - там,
Чтобы пеплом земным - сохраниться?
137.
Ты - вино молодое мое.
Я - мехи. Наш хозяин высокий
Предрассветную песню поет,
Подгоняя зарю на востоке.
Небо вызрело, как виноград,
И к тяжелым работам готово.
И из каменных белых палат
В мир выходит Последнее Слово.
У Него за плечами - горбы
От сложившихся крыльев верблюжьих.
Плечи плачут. Колени слабы.
И глаза - пересохшие лужи.
Не таким Оно было весной…
Помнишь, в землю мы бросили зерна,
Как монетки - в фонтан?..Круг восьмой
Полосой завершается черной.
Это время - Великим Постом -
Нас поставило в лист ожиданья,
Чтобы мы разведенным мостом
Не сожгли полюса мирозданья.
А Последнему Слову - бродить
По воде да по хлябям небесным…
И тебе во мне - перебродить
И остаться. В гармонии тесной.
138.
Так опасно идти поперек.
Под свои становиться знамена.
Что любовь? - виртуальный конек!
Кто ездок? - виртуальный Буденный.
Не царевич, не даже Иван-
Дурачок, у которого глючит...
Входит конница в красный туман,
Все решают пространство и случай.
Кто ты, полюшко-перекати?..
Чье там тело легло под копыта?
Ох, ты, горюшко - чаша в груди
Переполнена и не отпита.
И в открытое сердце стучат
Семь ветров, семь пространств, семь восторгов...
И погасшие звезды горят
По-иному в полях и в острогах.
139.
Когда нас вывезет кривая
Дорога горная – в места,
Где все закаты не сгорают,
А превращаются в цвета,
Которым нет уже названий.
И остается – распахнув
Глаза пошире, от страданий
Своих избавиться, вздохнув,
И так дышать – открытой грудью…
Смотреть, как падает звезда.
И знать, что нас других – не будет.
И что останутся – всегда,
Со временем играя в прятки,
Слова. Цена которым – грош.
А нас растащат – на закладки,
Да так – что хрен потом найдешь.
140-141.
Февраль. (Клиника).
1.
От черного хлеба – до черной икры
пройти предстоит нам такие миры,
в которых оставим за каждый кусок
кто – голос, кто – волос, а кто – волосок.
Но хочется кушать, и в этом – вся суть.
Желудочный сок – не березовый. Жуть!
А родина щедро напоит меня,
как поит хозяин – седого коня,
на ком еще можно возить и пахать,
который умеет и стоя – проспать
то царство небесное, где за него
готовы отдать половину всего.
2.
Дружу с русалочкой. Под хвостик
Заглядываю после рюмки.
Хожу к ней аккуратно в гости,
Ношу ей рыбку – в красной сумке.
Которая вся пропиталась
Дарами моря и подъезда…
И главное – она пыталась
Дарить часы. Ко дню отъезда.
Безстрелочные. Водяные.
Не для руки или кармана.
Мороженое в выходные
Не таяло. Со дна стакана,
Бездонного, за пузырьками
Тянулись вверх немые просьбы.
А мы касались языками
Всех граней мира. Чтобы после
Почувствовать, что только воздух
Остался общим. Если дышим.
И научиться плавать поздно,
И зимним солнцем крылья - выжгло.
142-143.
Февраль. (Клиника-2)
1.
Я смотрю на твой веселый портрет.
Между нами возникает "коннект".
И на скорости шестнадцать-шестьсот
Твой фантом меня целует в висок.
Видишь, связь какая - взять и порвать.
Нынче жизнь другая – нечего взять.
Белым лебедем и черным котом,
Может быть, дружок, мы станем потом.
А пока нам в лица капает март.
У столицы вместо соплей - инфаркт.
И в провинции отпавшей твоей
Сносят головы у всех королей.
Световой поток на трех зеркалах.
От серебряного - небо в штанах.
В золотое - заглянула душа.
А в хрустальное - ты просто ушла.
Эту силу ты не знаешь пока.
Потому ты от меня далека,
Что по нижнему кольцу из огня
Ускользаешь, оставляя меня.
2.
Знаки твои - враки.
Кольца твои - цепи.
Вырастут собаки
И убегут в степи..
Крылья порой - веник,
Если мести - ими.
Сколько отдать денег,
Чтобы сменить имя?
В прошлом твоем - горечь.
В страхе ночном - мудрость.
Золушку ждет полночь,
К прочим идет утро.
Ибо весна - где-то.
С гор к нам грядет - скоро.
Вместе с концом света,
Писем и разговоров.
144-146.
О слове и крови…
1.
У музыканта умирают руки,
и ноги у водителя, когда
их инструменты исчезают в брюхе
раскормленного времени – вода
с небес - такого же состава,
какой была с истока всех времен…
у инструментов собственная слава:
их функцией я удовлетворен.
Они живут и умирают сами,
меняют свой характер и престиж,
но неизменно властвуют над нами:
в них тайна есть, пред ней – не устоишь;
они всегда готовы к превращенью
в любое чувство (их, примерно, пять)…
им душу отдаешь – до отвращенья,
и ни на что не хочешь променять.
Но вот стихи – слова из ниоткуда:
то льнут к ногам, то льют за воротник…
поэт – свидетель собственного чуда,
к которому и Ангел не привык
(его хранитель!)… он читает первым
и складывает крылья…а затем
рвет волосы и выдирает перья
и никаких не признает поэм.
Двойному смыслу Ангел не внимает…
но более высокие чины
следят с небес – как сердце замирает,
когда стихи душой сочинены…
и значит, где-то там, за поднебесьем,
в высоком царстве света и святых
живет душа – а здесь мы куролесим,
и нас исправить может только стих.
2.
Там, в небесах, поднакопилось
мной не записанных стихов…
а каждый стих – скажи на милость! –
есть отпущение грехов.
как исповедь и покаянье,
как таинство наедине
пред Господом – и в этой тайне
ты с Сыном Божьим наравне
своим неизреченным словом…
пока не вписаны в скрижаль
слова любви - мы не готовы…
и нам безвременья не жаль.
3.
Поэты, как дети Христовы,
всегда ненавидимы, но
в них бродит какое-то слово,
небес молодое вино…
а эти нахлебники века,
в своих распродажах земных,
не ждут воздаяния сверху
и платят убийством - за стих.
А эти последние тати,
пока не вскричат петухи,
залезли в кремлевское платье
и стали слепы и глухи…
они разгулялись, однако,
личину сменив без причин…
и будет кровавая драка,
и так не хватает мужчин.
Но где вы, живые солдаты?..
в каких сохранились частях?
растеряны вы и поддаты
и вряд ли пригодны в боях…
а ваши отцы-командиры,
кто сел в золотую ладью,
сменили и жен, и квартиры
и всю парадигму свою.
И лишь старики да старухи,
да, может, еще молодежь –
кто с горя, а кто и со скуки
страны остановят грабеж…
но будет великая смута,
и будет скорбеть патриарх…
вот тут и настанет минута
молчания в разных умах.
И те, чьи слова исцеляют,
и чьи не закрылись сердца,
отправятся к тем, кто стреляют
и будут стоять до конца.
и Слово, что было в начале,
у каждого будет свое…
в России о многом мечтали:
так трудно поверить в нее.
9-я ПОЭМА «ВИРТУАЛЬНАЯ ИМПЕРИЯ»
(дневник сотрудника Администрации Царя Ирода)
- Батюшка, нас никто не знает…спрашивают откуда вы взялись??.. Что нам отвечать??..
-А вы говорите всем, - мы исполнители воли Божией…
из из разговора в Оптиной пустыни, декабрь 2004г.
«Сказали ему: кто же ты? чтобы нам дать ответ пославшим нас:
что ты скажешь о себе самом?
Он сказал: я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как сказал пророк Исаия.
А посланные были из фарисеев…»
Евангелие от Иоанна, Глава 1, Стих 22-24.
1. День первый.
умоют руки в Чистом переулке,
и не пошлют на Дон и Иордан
разведчиков…владыки на прогулке,
секретари хитры не по годам…
а эти «исполнители Господни»,
не вписанные в праздничный баланс
чего-то ждут…но если не сегодня,
так завтра им ударят по рукам-с.
кто разрешил святому Иоанну,
без паспорта, прописки и т.д.
идти в народ? тащиться к Иордану?
и всех подряд (!) вымачивать в воде…
он сыном был – смотри! – врага народа!
и спасся неизвестно почему…
его вскормила дикая природа,
а тех, кто рядом – в дальнюю тюрьму.
а в нашем Риме – или Иудее –
в любом углу империи любой
не любят тех, кто чище и умнее
и властвовать умеет над собой.
ни грамма правды, если нет рецепта!
а на рецепте быть должна печать…
идти в народ – для сольного концерта!
умел молиться, так учись молчать.
2. День второй.
В народе внешне как бы все спокойно…
но кто из высших верит в свой народ?!
втянуть его пора в сплошные войны,
пока нам не грозит переворот…
давно известно – мир весьма опасен:
народ жиреет, шастает везде…
и кто-нибудь, чей образ нам неясен,
их вытащит на солнышко к воде.
А там начнет, - не требуйте налогов…
как будто мытарь сам себе судья!
он если и берет – так ведь немного,
совсем не как великие князья…
которые, конечно, расплодились…
иммунитет любого старика
омолодит! – чужие удалились,
а прочие глядят издалека.
Хоть государство не совсем корыто,
но многие хотят к нему припасть…
когда бы власть всегда была открыта,
любой дурак сумел бы все украсть!
но дураков не держат при кормушке…
и потому так армия нужна,
что времена – когда народу пушки
уже нужней, чем Цезарю – жена.
3. День третий.
В тяжелое, но радостное время,
когда мы утвердились у руля,
нам не простят, когда чужое семя
вдруг примет внутрь красавица-земля.
и потому – ни грамма и ни пяди!..
пусть зарастет бурьяном чернозем,
на нас всегда работать будут дяди,
а мы не будем думать ни о чем.
А, впрочем, слух доходит из Синода,
что старчество, вися на волоске,
смущает дух унылого народа
и снова строит замки на песке…
мол, говорят, народным ополченьем
когда-то все бывали спасены…
вот так возьмут – и с первым воскресеньем
нам разнесут полцарства и Стены,
которой мы от всех отгородились…
Синод не дорабатывает, м-да…
мы до сих пор с ним не определились,
на сколь концов у нас теперь звезда
на всех официальных атрибутах?..
им некогда – как некогда и нам.
так дорога последняя минута,
когда мы разойдемся по домам.
4. День четвертый.
Служить легко, когда лишен сомнений…
но, изучив чужие языки,
я склонен к перемене настроений,
и под глазами черные мешки…
в Империи – теперь уж Виртуальной –
а это значит, частью - Мировой,
жизнь никогда не будет идеальной,
а смерть всегда висит над головой.
В конце концов, мы все в командировке,
не исключая Ирода-царя…
и местные служебные бытовки
нам не заменят райского жилья.
рай – не в дыре, а мы – дыра дырою…
и потому закрыли все глаза,
что кроме нас здесь управлять страною
никто не может – а другим нельзя.
А, впрочем, все и так идет к развалу…
сначала – ликвидация всех льгот,
запрет собраний, крысы у вокзала…
и сам начнет крысятничать народ.
в Империи наш этнос – не в раскладе…
поручено его – учетверить.
а это значит – на тройном окладе,
и лишний раз мозгами не варить.
5.День пятый.
Владыки израсходовали квоты
на нефть, на водку, даже на табак…
прожить сумеют только до субботы,
а далее – неведомо никак.
религия для нас – сплошные траты!
и тихий, но настойчивый давлеж…
хотя они, формально, без зарплаты
и с улицы уводят молодежь.
Язык владык – столь льстивый и лукавый,
что даже Ирод терпит не всегда…
но для величья вроде бы державы
любой правитель ходит не туда,
куда ему хотелось бы вначале…
наш, как по нотам партию ведет:
враги молчат, союзники – в печали,
а так давно никто у нас ни в счет.
Казна полна – но это ненадолго:
у Кесаря – особые счета…
считается, что ноги кормят волка,
так кормит нас оседлости черта…
пока народ привязан и сосчитан,
правительство выплачивает дань,
будь хоть бандитом, хоть антисемитом,
но только не ходи на Иордан.
6. День шестой.
Нам снова угрожают Крестным ходом.
Синод призвал – молиться по домам…
первосвященник, как всегда, с народом:
опять молчит, все предоставив нам.
проблема в том, что слишком много битых:
а, значит, нам невыгоден размен…
элита при ковчегах и корытах
и ничего не хочет дать взамен.
От Дона и уже до Иордана
идет волна неслыханных вестей…
- сарынь на кичку! братцы, до Майдана!
пить бросил русский, крестится еврей…
и проповедь, подобная набату,
встряхнула мозговое вещество:
-мол, жили мы спокойно и богато
без Ирода и прихвостней его…
--------------------------------------
тут записи обрываются… и на последней странице
новыми чернилами дописано:
Пусть я – подлец, но в ночь на воскресенье,
пока решалось «быть или не быть»,
я предпочел (прости за откровенье!)
не воевать – а попросту свалить…
царь Ирод притворился демократом,
но Церковью в конечном счете сдан…
Святой же был худющим и лохматым,
и вновь к себе ушел – за Иордан.
147.
P.S. к «Виртуальной Империи»
Или Слово – или славословие.
Боливар не выдержит двоих…
вот и Православие – теория;
практика – для старцев и святых.
языком прикроемся, как ветошью…
затворив, как форточку, алтарь.
не всегда любовь богата внешностью:
ближнего – безмолвием – ударь.
Говорят, что Церковь – вне политики.
может быть - но верится с трудом…
как-то мы обходимся без критики,
нам Администрация - роддом.
как-то мы привыкли к поклонению
вместо покаяния – и вот:
губите, владыки, поколение
и совсем не будите народ.
Спит Россия – вашими молитвами.
мертвым сном, как старый богатырь…
хорошо ли вам речами тихими
подводить детей – под монастырь?..
и кому давным-давно вы служите,
с сонмом олигархов и крутых?
горячо вы молитесь за ужином,
холодно – за сирых и больных.
Таинство священства – неснимаемо.
совести - незримая черта…
но грехи бывают несмываемы,
если неоплачены – счета:
перед нами, теми или третьими,
что к корням склоняются травы…
а потом – пред Господом ответите,
как молились за Россию – вы.
148.
Я памятник себе воздвиг ne.ruкотворный...
----------------------------------------
Вот и написан мой "Голодный голубь". Точка. Точка. Точка.
----------------------------------------
А где же - автор?.. где этот раскормленный индюк?..
----------------------------------------
"Он улетел. Но он обещал вернуться."
-----------------------------------------
www.neweurope.ru