И когда меня вытолкнут из дверей больницы, и ветер меня подхватит, и я буду лететь по городу в трамвае и потом в последней маршрутке, на другой стороне города, я сойду на нет в свежевыпавшем снеге. Не будет спасительного звонка, моё тело не почувствует вибрации телефона, руки запутаются в карманах; я буду курить с пустой головой.
За окном холодно. Внутри - тоже холодно, но этот холод тяжелее переносить. От него не спрятаться в тёплую куртку, ни один шарф не согреет меня, когда я - внутри. Я лежу и ловлю мысли за разноцветные хвосты. Мне нужно закончить эту книгу. Я умираю, но я умру быстрее, если буду писать. Я знаю: каждая строчка приближает конец. Каждое слов - ещё один шаг. Вдох и выдох, я чувствую, что скоро стану свободной. Книги не пишутся кровью. Это я взрываю себя на сто тысяч кусочков, смотри - это я, все эти снежинки. Я - самолёт в небе, и трамвайные рельсы на южной окраине - это тоже я.
Мне часто снится война, эта война далеко, очень далеко от меня. Я не вижу раненых солдат, я не слышу взрыва бомб, это очень тихая война. С ней можно пить чай на кухне и говорить о книгах. Она похожа на мою бабушку, шаль и спицы - всё вяжет и вяжет свою страшную историю. А когда она не думает о том, что я за ней наблюдаю, я вижу - время сползает с её лица, но она не молодеет, она просто становится маленькой старой девочкой.
И проснувшись в три утра от нового кошмара, я сажусь писать тебе письмо. Это камуфляж - я пишу Книгу под видом писем. Неужели ты ещё не разгадал мои шифровки и не вычислил, где спрятан генерал?
Я положу слёзы на музыку. Выйдет прекрасная пьеса.
Мёртвые будут жалеть живых, а живые - забывать, что они живы. А я больше не буду плакать. Это будет последний день слёз. В этот день меня выпустят из больницы.