Когда его не стало – не стало меня.
Вместо меня живет теперь девочка с глазами побитой собаки, которая скулит по ночам, будто раненный зверь, не в силах смириться с потерей…
Смириться? А разве возможно смириться с тем, что его глаза, нежность которых отогревала мою измученную от жизненных ветров душу, больше никогда не улыбнуться мне? Нет!
Смириться? А разве возможно это, когда его теплые губы, умеющие поцелуем спасать от любых бед, теперь холодны, как льды северного полюса? Нет!
Смириться? Как легко говорить: «Смирись. Жизнь продолжается», когда за окном февраль собирает из снега огромные ковры… Этот февраль мог быть нашим. А стал чьим-то, предательски переступив порог безвозвратья…
Смириться. Никогда не смирюсь!
Нет, я не плачу. Я не умею плакать… Только губы беззвучно трясутся, да сердце сжимается так больно, будто… будто завтра уже не будет.
Конечно, я выдержу. Я все выдержу. Я умею бороться со всеми несчастьями. Только вот бой со смертью я проиграла…
… На губах застывают снежинки. Они не тают. Мои губы так же холодны, как и твои. Их некому греть…