Я делаю рывок на встречу тайне мирозданья,
Оставив теплую палатку и костер,
По скалам пробираюсь не находя в прошедшем мире оправданья,
Камни супятся, грозя сбросить на большой котел.
На котел, где киселятся все придворными слюнями,
Где прожигают дар своей души в неведении и тайне,
Где находят успокоение в мире на другой земле,
Подвешен он как люстра на небесном своде,
Владелец ресторана Небеса дает испробовать людишкам воду,
Что очищает от сна, любви, сомнения,
Непонятная печаль и дерзкое презрение
Их тянет в мир иной, этого они не ожидали,
Делать что им, они увязли, они в себе пропали?
А я все слезу искать на горной вершине любовь свою,
Мы с ней знакомы, я влачусь ослом к ней, а ей все равно -
Ей кажется я поднимаюсь по ступенькам башни Вавилонской и пою,
А я увязший в крове и поту, на помощь высшему молю.
Рев, крики снизу оглушают спину, забастовка рабочих,
Грозят меня –дудку переплавит в машинную деталь,
А друзей моих и верных людей мне прочих и прочих,
Грозят отправить в свой котел, в свою печаль.
Упорство мое лезет вперед, а тело не поспевает,
Душа сжалась в кулак, покрылась кровью,
Что каплют мне на лоб, а в рот не попадает,
От жажды умирая, кричу я сердцем, болью.
«Смотри, буржуйка пьяный лезет на рожон,
Обнаглел совсем он, дразнит нас своим вином.
Давай железяку, сейчас его с пути собьем,
Мы, постояльцы гнилья вверх над истиной возьмем.
Отчаянно я лезу, перебивая гнев,
Добрался наконец я до вершины.
Какая красота, это не сон, не миф!!
Такая красивая у рая на краю стоишь и обо одном все молишь,
А меня Титана-странника и привидения не видишь!