*
идем по Питеру
он дорог нам обоим
годами жизни в нем
теперь мы с ним в разлуке
ты – за бугром
а я в своей глубинке
ты у Гудзона
на Днепре мой дом
а в прочем дома нет –
прибежище поэту
которого судьба влечет по свету
а он теряет рифмы на ходу
и переходит на свободный слог
при этом
свободы нет ему в своей стране…
оставлю отступленье в стороне
и вновь вернусь в совместную прогулку
по Невскому и площади Искусств
вот у Гостиного двора стоит пикет
и держит бабушка генсековский портрет
играет музыка и красные знамена
но это так – лишь маленький фрагмент
большого города в котором разнотравье
и залети сюда разведчица-пчела
то вряд ли
ее притянет сорняковый красноцвет
хватает более душистых и изящных –
вот девушка-фиалка у Невы
распахнуты ее глаза в полнеба
и юности волшебный аромат
влечет к себе до состояния безумства…
прости меня – я все еще живу
воспоминаньем чудной незнакомки
но вновь иду с тобой по мостовой –
пьем пиво у дверей в «Бродячую собаку»
и говорим и говорим о том о сем
сегодня в город съехались поэты
со всей земли
везде звучат стихи –
стихия языка врывается в кварталы
и стихли звуки городского шума
пред звонким ямбом
гулким как набат
а мой верлибр струится юркой змейкой
в том переулке где седой атлант
все так же держит старенький балкон
и смотрит мраморно на каменную деву –
она напротив взор кариатидный
отводит в сторону
ее смутил верлибр…
он нагло так коснулся голых плеч
и лег на грудь и притворился лентой…
в моем местечке снова выпал снег
и подморозило
а как у вас с погодой?
а впрочем ты наверное уже
летишь над океаном в Будапешт
оттуда в Винницу
ну как не повиниться
в том что так долго я пишу тебе –
не успевают пересечь границы
мои верлибры
полные надежд
на славные моменты новых встреч…
кариатида вздрогнула –
верлибр коснулся плеч…