Карандашом по бумаге — так расчленяют тех,
бывших когда-то людьми —
на тело и память, на сердце и душу.
Это могло бы вызвать смех.
Но с какой стороны ни подойди —
от вскрытия станет скучно.
Руки впотьмах выцарапывают слова
на истлевшем во тьме клочке,
разобрать которые уже никому не удастся.
Так зачем тебе знать, что я не права?
Всё равно попадусь на своем же крючке,
если кому-либо и суждено попасться.
И без разницы ч т о там приснится в томительных снах,
вязких, медово-молочных;
но и они твоих слез, уж поверь, не стоят!
Всё равно изначально был только утренний страх,
налипший на жилах височных,
и — альтернатива — узор на обоях.
Заплутав в перелеске сомнительных букв,
не лучше ли выстроить их
в немой алфавит по порядку?
На рубеже измученных рук и минут
рождается новый стих.
Воспаленная вена стучит об висок, как в припадке...
....