Я не знаю ничего. И только наблюдатель собою содеянного. Но напишу от Её имени, насколько могу обнять её, но понять ли Её:
«Нет же ничего. Снова пустое молчание. Снова тишина вкралась в мысли. Она расползлась по всему телу мне. И легла страшным беспокойством во мне.
Я слушала сегодня удары своего сердца. И ждала Его. Руки готовили пищу. Что ответить ему? Что спросит Он?
Я думала, что говорить Ему о цветных полосках. Не располосую ли я себя потом? Вытащу части души своей и кину прочь их…
Что ответит сегодня Он?
Какова судьба у наступающего? Будет ли будущее вон там – у самого сердца?
…
Он много молчал. А потом он спросил. И я сказала ему о себе. Мы обнялись, а тревоги не ушли. Кажется, они стали чуть дальше – всего на самую малость… а я с ним, как будто, чуть ближе…
…
Но вот забрезжило счастье моё. И часто много плачу от уединённости Его я, но никогда уже не одна я. Столько новых и странных забот, а сколько наступит после… И вот ни сигарет ни даже глотка пива, да и не хочется: иными радостями сердце полно моё…
…
Я ходила в магазин. И тяжела моя походка теперь. Я стала больше ровно на одного человека. Откуда такая радость сейчас. Так хочется зелёные яблоки мне, сок их брызжет легко, а внутри слышно стук ко мне – ко мне говорят: «Я здесь, мама». Я мама. Я сотворила новую жизнь, я несу её в себе и ко времени освобожу затем только, чтобы прильнула дочь моя к груди и питалась лучшим из нектаров – молоком матери.
Откуда столько счастья во мне.
И, кажется, люблю Его ещё больше я.
Нас всегда больше теперь. И секс всегда сладок и полонит волнами существо моё…
Я люблю Его, и себя, и всех вместе нас теперь.
…
Труднее становится с каждым днём обуваться даже мне. Но когда сегодня выходила гулять я на улицу – во дворе играли какие-то дети, а я гладила живот и верила, что и моя дочь будет играть однажды. А потом она легко стукнула ножкой меня.
Иногда, вечерами, не спит она вместе с нами и словно знает о том, что делаем мы, а мы укачиваем её – и в ритме, кажется, и дочь успокаивается моя. А я люблю её всем сердцем.
Днём. Опять про день… днём тепло грело солнце меня… И я даже щурила глаза… а мой живот стал побольше с начала… и скоро осень, а осенью родится Фрося…
У нас родится Фрося.
…
Он, он теперь папа, с самого начала он папа. Папа пел песню у живота. Слова и мелодия. Всегда что-то сызнова, что-то не повторяющееся. И теперь он поёт это нам, как пел довольный мне…
Когда прикладывает ладонь к животу папа, а Фрося брыкается, то утихает. И, наверное, смотрит она сквозь живот.
…
В первые морозы. В ноябре родилась Фрося. А я так скучала по ней в животе моём. Я люблю её. Я люблю тебя. Мы любим Фросю. Мы семья…»