2
Вот вспышка света – вижу я костер.
И тени, тени, тени, тени.
И голоса… и разговор
Между скользящих мимо приведений.
Все в ожиданье Божьего суда,
Еще не подытоженные души,
Слоняются в тоске туда-сюда,
Ругаются, хамят и бьют баклуши.
Сверяют номерки, едят шашлык
Из плоти, что с собою прихватили.
Их мучает вопрос: куда старик
Определит их. Снова или – или!
Конь черногривый сквозь потоки душ,
Как лодка старого Харона,
Плывет. Кругом святая чушь,
Кадила, крестики, икона.
Все пали ниц - я сбросил балахон.
Блеснув железками брикетов,
Я душам отдаю поклон,
Хоть ненавижу их при этом.
- «Да, много нас отдавших душу там
Скопилось на задворках рая.
Бог вас забыл! Я ж вам воздам
И полюблю всех призирая!
Я Экв! Я нечисть! Я презрен.
И ад и рай меня прогнали.
Меня не тронул даже тлен.
Я будто выкован из стали».
- «А кем ты был там на земле»?
- «Ты черепа дробил кастетом»?
- «Душил детишек на заре»?
- «Нет, хуже, братья, – был поэтом!
Я души мял, бросал их в грязь.
Я мучил их, поил желаньем.
И все скажу вам не таясь,
Их убивал я состраданьем»!
Шуршанье душ в холодной тишине.
Ко мне придвинулась немая стая.
Не Богу отданы, а мне!
Им нет числа! Им нет конца и края!