8
В глухой деревне Западной Сибири,
Где век от века жили кержаки,
В кулачной драке паренька убили,
Сивухи нахлебавшись мужики.
Не поделили милую молодку
И на пасхальный тихий вечерок
Попили мужики с блинами водку…
За словом слово… и удар в висок.
И он лежит в избе в гробу дощатом.
В углу киот свечами озарен.
И вижу я Христа опять распятым,
Где смертного обнял последний сон.
Давно за полночь. Я проник сквозь двери.
Сошел с коня и в изголовье сел.
Последняя деревня, где все верят
Что только Бог им «щастия» хотел.
С душой поговорить. Какая сладость!
Как мало душ осталось на земле!
Все идеально, только плачет радость
У Бога заблудившись в бороде.
- «Ну, что душа, грешила? Знаю, знаю»,-
На ухо мертвецу я произнес, -
А мы пройдем по самому по краю
И ты родишься снова, как Христос».
Мертвец отрыл глаза и взгляд сердечный
Мне показался чуточку знаком
Он был, какой-то теплый бесконечный,
Такой, что входит в души босиком.
И тихо-тихо шевельнув устами,
Мертвец в ответ безмолвно произнес:
- «Вы зря пришли. Я не пойду за вами.
Я не хочу быть третьим. Я Христос».
Звенела тишина. Христос поднялся.
Дотронулся до моего плеча.
- «Вы правы, демоны, я много ошибался,
Бездушье – это плаха палача.
Безгрешье – это детская забава.
Вселенная – не общий монастырь.
И только человеческая слава
Подарит людям идеальный мир».
Из тени тихо обретаю плоть я,
Вновь становясь обычным чудаком.
И падают воспоминаний клочья:
Тибет, Итер и белый снежный ком.
Христос берет в ладони мою руку
И мы идем по скошенной траве.
- «Иди, поэт, и познавай науку,
Где было б место и тебе и мне».
И на опушке, под чижа напевы
Христос простился ласково со мной.
Остался он единственным и первым.
Я человеком с грешною душой.
А Третьим раздавали снова души.
И новые рождались имена.
И в райские входили кущи
Адам и Ева, Бог и сатана.
2006 г.