На дорогах потоки машин
В три ряда на одной полосе.
Зимой, летом, осенью и весной,
В ночной мгле, в предутренней
Темноте – за рулём все.
Даже самый бедный из работяг
Едет на видавшем виды моторе
За пятьдесят километров
В цех свой, грохочущий как автобан.
Словно он на необозримых просторах того,
Что было СССР с его неразрешимым
Квартирным вопросом, и нельзя взять жильё
Поближе, чтобы не выматывать себя попусту.
И без того налоги, бензин и страховки
Съедают зарплату, работа по сменам
Уносит здоровье и силы.
В беспощадном ритме
Некогда думать и осмыслить
Бесплодность своих усилий.
Он не хочет этого видеть,
Но в душе надеется, что придёт
На помощь кто-то, очень добрый
И сильный, и всё изменит.
В какой-то день придёт прозрение,
И мысль спасительная,
Что не надо никого ждать,
Что ты сам и большой, и сильный,
Только очень устал, и тебя,
Изнемогшего и обессиленного,
Нагло и безжалостно грабят и эксплуатируют.
Всё, что ты считаешь
Неотъемлемой частью твоего бытия, –
Каждый квадратный метр твоего жилья,
Каждый кубический сантиметр воздуха в квартире,
Едва прогретой до двадцати градусов,
Каждое твоё слово, сказанное по телефону,
Каждый твой час на производстве,
Каждый километр твоего пути на работу, –
Они обкрадывают тебя, разносят в клочья,
Разносят в прах всё, что ты заработал,
И всё это – н е т в о ё.
В руках твоих натруженных,
Обветренных, покрасневших, н и ч е г о н е т.
Всё у них – RWE, LEG, AEG, Thyssen-Krupp,
Siemens, HDI, DA, T;V, ESSO, DEA,
Hamburg-Mannheimer, Provinzial, Telekom, GEZ.
Надо только понять, что это – не временно,
И лет через десять тоже к лучшему не изменится.
Всё так же они и им подобные акулы будут жить,
Паразитируя на твоих насущных потребностях,
Твоём тщеславии, или вынужденной необходимости.
Главная же акула – капиталистическое
Устройсвто общества – изначально
Оплачивает твой труд неполностью,
Чтобы имели заводов владельцы
Прибыль – прибавочную стоимость.
Брутто твоей зарплаты –
Кормушка для арбайтсамта,
Больничных и пенсионных касс.
Они у тебя на случай твоей безработицы,
Болезни и старости возьмут свою четвертину.
Домовладелец на месяц вперёд от нетто
Твоей зарплаты возьмёт свою половину.
Но когда подойдёт срок твой
По тротуару стучать клюкой,
Тебе ничего не останется,
А неиспользованное тобой
Они тебе не вернут,
И в беде не придут на подмогу.
Отчаявшись, обратимся за помощью к Богу .
Небо дырявят остроконечные шпили,
Там грехи всем прощает всемогущий творец.
За муки, страдания на земле, спасёт он тебя, наконец.
Но прежде служитель его под звуки фанфар
Положит себе жирный кусок в карман – десятину.
А у тебя, от второпях всухомятку
Проглоченного на паузе бутерброда,
Будет спазмом сводить желудок.
Ренты твоей не хватит оплатить
Каморку в двенадцать квадратов.
Само понятие „социальная помощь“ растает,
Как дым. Не может быть одна страна
Баснословно богатой в океане бедствий
И беспросветной нужды.
Но это – „прекрасное“ будущее,
До него ещё надо дожить.
И, пока ещё всё впереди – остановись,
Задумайся и оглядись.
О пришелец! Обманутый блеском лака
Роскошного кадиллака, Audi, Mercedes’a или BMW
Знаешь ли ты, что это плоды
Труда поколения, истёршего руки
В кровавые мозоли о кирпичи руин
Разрушенных в прах городов,
Дорожившего каждым заработанным пфеннигом.
Поколения, за тридцать послевоенных лет
Создавшего то, что сейчас ещё есть,
И что медленно идет на убыль.
Поколения, которое прежде чем сесть
За руль крутобокого BMW,
Ездило на работу, свисая гроздьями
С подножек переполненных трамваев,
Давясь в тамбурах пригородных поездов.
И дома, той же водой, в которой прежде
Выкупали детей, мылись после сами,
Стирали потом их носки и маечки,
Мыли пол и только тогда выливали.
Поколение это сейчас в Altenheim’ах,
Или в маленьких квартирах доживающие
Свой век аккуратные, чистенькие, одинокие
Старушки и старички, в красивой добротной одежде
Двадцатилетней давности.
Они бы тебе рассказали, как досталось
Им это сегодняшнее относительное благополучие,
Как довелось им своими руками
Столько грязи вывезти, трудно себе представить.
Да только нет никого, кто бы их выслушал,
Людей этих, пришельцев, беженцев
Из Восточной зоны весны 1945-го,
Да опыт их взял бы себе на ум.
Прошло ни много, ни мало пятьдесят лет.
В сказочно богатую ФРГ
Хлынули потоки голодных людей,
Обомлевших от изобилия колбасы
И щедро оплачиваемых государством
Просторных социальных квартир –
Ловушек для простаков и раздолье любителям
Устраивать свою жизнь за чужой счёт,
Или для людей простых, увидевшим исполненье
Своей мечты, так и не дождавшихся там
В бесконечных очередях своего угла.
Но – внимание! Мы в Германии.
Может статься, у разбитого корыта
Оказаться, желанную работу получив,
И на радостях совсем забыв,
Что не социал тебе, а ты сам теперь
Везде и всем должен. Надо только
Всё это понять и видеть день сегодняшний
И думать, как до завтрашнего дожить,
Когда уже все силы выжаты.
В течении плавном – подводные камни.
И плот твой, с таким трудом выстроенный,
Снова разбит, и в отчаянии уцепившись
За его остатки плывём далее,
Уже ничего не соображая,
А надо бы прибиться к берегу,
Осмыслить всё заново,
И ради себя же что-то в жизни своей изменить.
Может, просто Родину вспомнить.
И увидишь уже другое
Хотя вокруг то же самое –
На дорогах потоки машин
В три ряда на одной полосе.
Стоит над забитыми трассами чад,
Сгорает залитый в баки бензин.
В ночной мгле, в предутренней темноте
Зимой, летом, осенью и весной за рулём – все.
Как трассирующие пули,
Оставляющие за собой траекторию,
Красные огни стоп-сигналов
То сливаются в непрерывную линию,
То распадаются на тире и точки.
И в сгустившихся сумерках
Читаешь красные тревожные строчки
SOS... SOS... SOS... спасите нас, помогите нам,
Спаси Германию, Боже!
И, как во всяком крике о помощи,
Слышишь предупреждение – будь осторожен…
Эссен. Март 2004.