Из под наморщенного лба
рождаются воображенья.
Свет одинокого столба,
как мимолётное вторженье.
И этот уличный фонарь
высок и тощ на снеге белом.
Кружит и мечется январь
разнузданно и оголтело.
А я, несмевшая постичь
небесных высей в птичьей стае,
смотрю, как снег давно кружит
и обо мне совсем не знает.
По-прежнему ещё сужу
и потакаю ожиданью,
задумавшись, в метель гляжу,
теряя зданий очертанья.
Но в этой белоснежной тьме
нет ничего ясней и проще,
чем свет фонарный на окне
среди январской дикой ночи.