Посвящается моим любимым родителям
Идём вперёд – гляжу назад с отцовского плеча.
Печален папа, грустен взгляд: болею я. Врача
в деревне нашей – днём с огнём! Идём к нему пешком…
Но я не думаю о нём, я занята снежком,
что бодро так скрипит во тьму под папиной ногой,
мне интересно, почему снег белый, не другой?
Снежинки медленно летят и тают на носу,
и кажется, что это я папулю вдаль несу…
«Как, деточка, тебя зовут?» Проснулась. Взмах ресниц.
Вся в белом тётя. Ангел тут? Нет. Запахом больниц
пронизан кабинет насквозь, а болью – каждый вдох.
«Она сильна. Пройдёт, авось! К чему переполох?»
И вот мы дома, я сползла с уютного плеча.
И, чтобы свет не бил в глаза – на тумбочке свеча
в причудливом стакане. Кот залез ко мне на грудь,
а мне (как, мам? бронхит? ну вот!) никак не даст вдохнуть.
Колдует мама с молоком и мёдом: «Детка, пей!
Пусть будет кашель не знаком тебе, Оль. Не болей!»
Лежу. В извёстке потолок. Там трещиной легла
просёлочная сеть дорог в сугробах добела.
Другая трещина – река, по ней мне плыть и плыть…
А третья – мамина рука с прожилками. И жить
нам бесконечных сотню лет. И детству нет конца…
Теперь самой «сто лет в обед» - лечу сынка-мальца.