Бывает же подобная проруха,
Что старый волк, матёрый и седой,
Не выгадал ни пёрышка, ни пуха,
Ни хрюшки чахлой, ни овцы худой…
И как оно случилось – непонятно:
Попал на псарню, словно кур во щи…
Настолько ж ощущенье неприятно,
Как Голиафу – камень из пращи.
Хвостом вильнуть, лизнуть ли вражью руку?
Попробовать прикинуться, что "свой"?
И к лая нарастающему звуку
Добавить заунывный волчий вой?
Но, памятуя дедушку Крылова,
Он понимал, поскольку не дурак,
Что для псаря – любое волчье слово –
Лишь повод натравить своих собак.
А посему, в дебаты не вступая,
Пружиной распрямившись на лету,
Рванул вперёд, один, в собачью стаю,
Нахрапом… И прорвался за черту!..
* * *