Аглая, Аделаида и Александра серый рассказ

       
Нина волновалась. Подъезжая к старому, известному в городе зданию с телевышкой, то и дело поглядывала на часы, в окно, на высокого мужчину с красивым беспроблемным лицом, снова в окно, на часы, пробовала отвлечься, вспомнить что-нибудь из ряда вон выходящее, даже пыталась представить этого самого мужчину в белой панаме и трусах в красный горох на международной конференции по случаю глобального потепления климата………ничего не помогало! И кто придумал, что выпускные экзамены и разная ерунда вроде первого поцелуя вещь волнительная. Чушь! Её ждала работа на ТВ! Боже! Кто знает, сколько сил она потратила, сидя ночами над книгами и штудируя древнюю английскую литературу, осваивая понятие менеджмента, разрабатывая несуществующие социальные эксперименты, рассуждая о пиаре, бинарности опарадигмальных оппозиций, дедукции, индукции - непонятно зачем, когда у женщин своя логика, и ещё о разных вещах умопомрачительной важности. При этом их зав. кафедрой Ольга Леонардовна – пожилая, очень активная женщина с рыжими кудряшками и зелёными стрелками на глазах в первый же день после душевного чаепития, радостно оглядев группу, победоносно заявила: «Вот инициалы и телефоны преподавателей! Звоните им, договаривайтесь насчёт лекций, времени сдачи экзаменов, составляйте расписание! Вы люди взрослые, получаете второе образование, общий язык найдёте!
И они, взрослые люди, настолько растерялись, что и правда принялись звонить и со словами: «Здравствуйте, Пётр Петрович! Мы 1А группа с факультета Журналистики!..Как? Первый раз слышите??? Нас нет в Вашей нагрузке?!?? Извините!.....» просили о милости: встретиться, прочесть лекцию и дать задание на экзамен.
Они его получали: длиннющий список вопросов и курсовых работ.
А после шли к Ольге Леонардовне – некоторые ругаться, хотя вскоре поняли, что это бесполезно, некоторые мамалыги поесть – каша, всегда тёплая, ждала своего часа в тщательно укутанной кастрюльке и легко вынималась из её сумки под шутки и бесконечные рассказы о телевидении…..
Нет, невозможно было обижаться на эту странную экзальтированную особу, волчьи преданную своей единственной профессии и пятерым детям, двое из которых были приёмными…..
       Ночи проходили над книгами, а утром Нина шла в парикмахерскую – обрабатывать чужие конечности. Работала искусно. Видимо, это был тот редкий случай, когда руки дружили с речью. Но мечтала она мечтала о Тв. Трудно сказать, когда это желание впервые прозвучало в её душе. Может, когда она читала Маяковского на первом курсе колледжа. Тогда многие студенты, набрав в лёгкие наглости, вставали и смело цитировали с книжного листа тягучими, однонотными голосами. Их преподаватель бессильно молчала, не решаясь нарушить эту дружную клоаку равнодушия, и лишь что-то отмечала в журнале худой неуверенной рукой. А потом очередь дошла до неё. Нина встала и как прочла! Она была тогда неприметной девочкой, ненакрашенной и тихой, на семинарах отсиживалась, в разговоры не вступала. Поэтому до сих пор не могла объяснить себе, что на неё тогда нашло. Наверное, это было генетическое, а потому раболепское преклонение перед искусством, особенно силой слова. Нина смотрела на группу горящими зелёными глазами и чувствовала энергию Маяковского слога, который стрелял из неё на чужие удивлённые лица, безошибочно попадая в цель.
       «Лижет ноги, лижет руки, лижет в пояс, лижет ниже
       Как кутёнок лижет суку, как котёнок кошку лижет…

       Вея шваброй, верхом, низом, сместь бы всех, кто собрались:
       Всех, радеющих подлизам, всех радетельских подлиз!»

После её выступления долго молчали. Преподаватель тогда ничего не сказала, а только поинтересовалась, почему Нина выбрала именно это стихотворение.
 «Нравится» - коротко ответила Нина.
Её прозвали: Нинка политическая. Все последующие три года она выступала на студенческих вечерах, в клубах и публичной библиотеке. Ей советовали идти в театральный институт, но врачи запретили: сильное каждодневное напряжение связок было противопоказано.
На последнем курсе Нина пошла работать в парикмахерскую. Прочитала объявление о наборе курсов, решила попробовать, да так там и застряла. Зарабатывала хорошо, клиенты свои появились, вот только нет-нет да и ёкнет душа: скучно….сначала она отправилась в свою бывшую школу и организовала театральный кружок, стала играть сама, а вскоре посыпались советы: ты молодая, красивая, не замужем, никакой жизни – одни ноги. Иди на Тв! У тебя получится.
       Конечно! Эта идея давно зрела в её каштановой мудрёной голове, она же так любила людей, зрителей, шоу!
Жаль, что тогда ей было неизвестно: чтобы работать журналистом - необязательно заканчивать институт! Но она хотела учиться! Собрала деньги, поступила легко, с красным дипломом колледжа проходили собеседование. Группа у них была самая что ни на есть обычная: военный-бесплатник, филолог-домохозяйка, звезда местного ТВ с высокомерным выражением лица, две подружки из рекламного агенства, депутат государственной Думы и она - Нинка-педикюрщица. Военного преподаватель по Пиару сразу окрестила: «Из горящего танка». Он и правда всегда хотел есть, спать и приходил с красными, то от мороза, то от жары, щеками. Подружки из рекламного агенства посещали лучше всех, всегда что-то записывали и в диалог никогда не вступали. Депутат неизменно опаздывал, заходил строгий, в костюме, с дипломатом в руках. Его статная фигура будто говорила: хочу всё знать!
Звезда Тв любила поумничать, жаловалась на постоянную головную боль и мамалыгу никогда не ела. Филолог-домохозяйка делилась с Ольгой Леонардовной рецептами и с удовольствием пробовала кашу из большой деревянной ложки. А Нинка……Нинка училась! Она изо всех сил читала, сдавала, даже зубрила, чего раньше с ней никогда не случалось….в общем погрузилась! В итоге даже на красный вышла!От этой новости у дивы Тв тогда мигрень прошла…..
       Объявили её остановку.
Здание находилось в 5 минутах ходьбы. В понедельник осенним сентябрьским утром Нина бежала по жёлтым листьям, боясь опоздать, хотя стрелки ещё не подошли к нужной цифре. Так уже случалось с ней в начале работы в парикмахерской, а потом в престижном Салоне красоты, куда её всё-таки взяли год назад после выигранного конкурса.
Через 2 минуты Нина, обхватив руками толстую, массивную дверь, дёрнула её и, проскользнув внутрь, бросилась к охраннику, который в ленной позе скрючился за окошком над каким-то женским журналом.
       - Здравствуйте! – закричала она бодро и опешила, когда он, зевнув, нехотя взглянул на неё.
       - Чего кричите?
       - Я?
       - Я, я! Рань такая!
       - Извините….
       - Вы к кому?
       - К Максиму Сучкову.
       - К Сучкову?
Охранник снова зевнул.
       - Так его ещё нет!
       - Как нет? Он просил быть в девять!
       - Вы новичок?
Тон сделался снисходительнее.
       - Да!
       - Телевизионщики народ разболтанный. Раньше одиннадцати, если пожарной помощи нет, на работу не являются! Да Вы присядьте, не стесняйтесь, давайте пропуск.
Нина протянула ему пропуск и села на краешек стула, повернув голову к входной двери. Ей казалось, что вот-вот, ещё немного – и он появится, этот Максим – прошлогоднее открытие канала, как объяснила ей руководитель отдела информации. Они должны были ехать на съёмку в бильярдный клуб…
В половине одиннадцатого стало оживлённее. Какие-то
люди, разношёрстно одетые, уверенно заходили в помещение и, кивнув, охраннику, брали ключи от комнат. Нина с любопытством разглядывала их. Молодые люди до тридцати отличались друг от друга потёртостью джинс, цветом рюкзаков и чистотой кроссовок. Девушки были одеты либо очень скромно либо нарядно, но таких было меньшинство. Народ за тридцать….…мужчины напоминали среднестатистических советских инженеров в добротных куртках, туфлях и свитерках, в которых надлежало ходить приличному человеку в семидесятых годах прошлого столетия.
Некоторые женщины выглядели элегантно, ступали благородно,
задрав подбородок вверх, а кому-то…кому-то хотелось сделать
подарок в виде нового костюма и свежей причёски.
Нина невольно застыдилась собственных мыслей. Она никогда не была любителем тряпок и косметики, но то ли работа в Салоне отточила её глаз, приучив к определённому уровню вещей, то ли возраст был уже практичный….трудно сказать, но что-то её царапнуло.
Максим Сучков появился в начале двенадцатого. Маленький, коренастый, крепкосшитый парень в кроссовках, с отросшими русыми кудрями, краснощёкий и улыбчивый.
       - Здравствуйте! – начала Нина.
       - Здесь все на ты! Максим!
Он протянул ей пухлую руку.
       - Пошли!
Он дёрнулся , не договорив, на лету схватил у охранника ключи и бросился на наверх. Нина устремилась за ним. За две минуты они одолели два лестничных пролёта, пробежали длинный узкий коридор и, завернув за угол, уткнулись в дверь с надписью «44 канал». Несмотря на скорость, Нина успела заметить обшарпанные стены коридора, тёмные, и от этого непонятно чистые или грязные полы, невзрачные двери с потрескавшейся кожей и статную женщину в летах, неторопливо идущую навстречу, успела отметить её гордую полуулыбку, поворот головы и вежливый кивок им, растрёпанным и несущимся бог весть куда.
       Максим распахнул дверь.
       - Заходи, я только кассету возьму.
Нина вошла и увидела советские пыльные стулья, осевшие столы с пожелтевшими комьютерами и бледную карту России в углу. Над каждым столом висели портреты ведущих. Они были размалёваны под актёров в театре, слишком размалёваны даже для эфира.
«Что же это за мир – телевидение?» - тревожно подумала она и почти возненавидела себя в эту минуту. Раньше она не замечала пыль, ветхость, утлость и убогость окружающего пространства, но теперь! Глаза видели, они видели всё несовершенство и уродство того места, куда она попала и – возмущались! Всё внутри неё возмущалось вопреки разуму! В этот момент она поняла, что, оказывается, любит комфорт и избалована, нещадно избалована зеркалами, блеском и удобством хороших условий труда. И ещё она поняла, что, кажется, уже не справится с этим, что её давнее безразличие навсегда испорчено журналами, сносной зарплатой и ещё чем-то таким….опытом, что ли.
       - Ну, всё!
Максим уже стоял на пороге.
Тем же путём они оказались внизу, вышли во двор и сели в машину. Вслед за ними появился оператор. Он бесшумно присоединился к группе и всю дорогу был полностью погружён в яблоки, которые с удовольствием вынимал из внутреннего кармана. - Едем на Чкаловский, - скомандовал Максим.
Водитель завёл мотор, машина вздрогнула и покатила…
По пути Максим рассказывал ей о своей работе:
       - Здесь ничего, работать можно, ещё бы платили…
       - Ты в штате?
       - Да! Не в новостях. Сюжеты сам ищу. Съездил, отснял, Зойка смонтировала.
       - Зойка?
       - Да! Мы в одной команде.
       - А какие сюжеты?
       - Да всё идёт! То рыбалка, то танцы, то кегельбан, то зоопарк. Сейчас работать некому! Я вообще институт не заканчивал, пришёл – взяли! Чёрт, в пробку встали, опоздаем!
       - У нас уже, как в Москве, - сказала Нина.
       - А ты чё, в Москве была? – спросил водитель.
       - Была.
Водитель не ответил, только вздохнул.
Зато Максим много говорил. Он оказался отзывчивым и простодушным. Рассказывал, что работает ещё в школе, что работа ему нравится, только, всё время повторял он, платили бы…
В конце концов Нина даже тихо разозлилась.
       Съёмки проходили в бильярдном клубе. Максим решил рассказать зрителям об истории этого, как он выразился, занимательнейшего вида спорта. Их встретил владелец – мужчина лет сорока с очень ровными, очень белыми и от этого казавшимися неестественными зубами, в тёмном костюме и лакированных туфлях.
       - Коняк и конфеты съёмочной группе, - закричал владелец двум девушкам-близняшкам одного роста, с разным цветом волос.
Нина с интересом смотрела, как готовили место для съёмки, устанавливали свет, как два мастера спорта, приглашённых для участия в съёмке, готовились к ней: один жевал конфеты, другой учил речь по бумажке за барной стойкой. Потом все вместе пробовали коньяк, ждали, пока оператор подготовит камеру, а после делали двадцать дублей: тот, который учил выступление по бумажке, оказался с дефектом речи и старался правильно выговаривать, отчего получалось забавно:
       - Сегодня популялнейфым видом сполта….белём бильялдный фарик….целимся…фарик в дылку на! Если мимо фарик – ещё лаз!! И лезультат, как говолится, налицо!!!
Он краснел, опускал голову.
       - Ещё раз! – ревел Максим.
       - Да ты не волнуйся, Петрович, - успокаивал владелец клуба, ещё коньячку?
       - Но-но, - возражал второй мастер спорта, - он тогда звуки забудет!!!
       - Может, Вы что-нибудь скажете?
       - Я? Я вообще говорить не умею! Только в цель бить!
Наверное, он тоже очень волновался, потому что попасть в цель получалось с трудом! Максим то хмурился, то беззвучно хохотал, наблюдая за его потугами , но больше всего веселился дядя Серёжа – оператор в летах, с твёрдой рукой и острым глазом. Он сначала поругивался в ответ на пьяные движения, а потом вошёл в небывалый азарт, прыгая с камерой вокруг стола за скачущим мячом.
       - Стойте, подождите! Ещё кадр! Не успел! Ещё!!! Ну! Даввай, миленький!!!! НУУУУУДаввааааай! Есть!!! – вопил дядя Серёжа, возбуждённо просматривая отснятый материал.
Нина с интересом наблюдала этот плохо подготовленный сюжет и вместе с тем талантливый спектакль.
Потом, уже в монтажке, восхищалась тем, как Зоя - женщина лет 35, темноволосая, стройная, естественная и лет в двадцать, вероятно, очень красивая, а сейчас немного запущенная, сквозь мат и сигаретный дым старалась смонтировать из того, что было приличный, даже хороший сюжет. К удивлению Нины ей это удалось.
Наконец все как-то одновременно выдохлись и засобирались.
К Максиму подошёл хозяин заведения и, сердечно поблагодарив, широким жестом положил на стол тысячу рублей.
       - Это на такси, - небрежно бросил он и пожал ему руку.
Максим и дядя Серёжа остались чрезвычайно довольны. Они поделили деньги и пропали в соседнем магазине на полчаса. Нина ждала в машине. День был ясный и тёплый, но её знобило и, наверное, уже тогда туман – белый, почему-то липкий туман начал медленно заполнять пространство вокруг неё.
Обратный путь ехали молча. На Тв, как и полагается, пошли в монтажку, а по дороге решили заглянуь в редакцию : Максим хотел показать Нине съёмки рыбалки, где он прыгал с моста без страховки и этим, похоже, страшно гордился.
Нина едва успела взглянуть на летящую фигуру и опознать в ней Максима, как громкий голос заставил её оторваться от монитора.
- Трататушки-тушки-тушки, трататушки-тратата!!!!
Высокий, долговязый, симпатичный парень в деловом костюме, манерно раскачиваясь из стороны в сторону, вошёл в редакцию и, взглянув на Нину, оживился ещё больше.
Он хлопнул в ладоши, щёлкнул каблуком о пыльный паркет, зачем-то стукнул по столу и принялся отбивать подобие чечётки, казалось, специально задевая длинными руками то компьтер справа, то шкаф слева.
       - Трататушки – та!!!!
Он подпрыгнул.
       - Та!
Присел!
       - Та!
Выставил правую ногу ногу вперёд, одну руку положил на затылок, а второй ловко выхватил из кармана пачку денег и театрально швырнул на пол.
       - Галочка, Вы сегодня пойдёте со мной выпивать-закусывать? – ласково так протянул и поднялся.
       - Ванька, угомонись! – отрезала Галочка, не отрываясь от компьютера.
       - Вы сегодня не любезны!
Он подошёл к ней сзади и мягко положил руки на плечи.
       - Прекрати, я же попросила! Ну!
Она тряхнула плечами, продолжая смотреть на экран.
       - Здесь сегодня не позавтракали! – протянул Ванька, ни сколько, впрочем, не обидевшись. А ты, Натали?
       - Работы много!
У окна сосредоточенная блондинка правой рукой умело стучала по клавиатуре, а левой отламывала куски от булки, лежавшей рядом на чёрном поцарапанном столе среди бумаг, ручек и огрызков карандашей.
       - Приятного аппетита! – вздохнул Ваня и повернулся к Максиму.
       - У него было три дочери: Аглая, Аделаида и Александра! Все хороши и не замужем! Пошли в столовую, я есть хочу!
       - Зарплату получил?
       - Да!
Втроём они вышли из комнаты и направились в столовую.
       - Ты будешь у нас работать? – поинтересовался Ванька у Нины.
       - Возможно.
       - Надо говорить: конечно! – поправил тот и схватил её за руку:
       - Стой! Мы же чуть не прошли самую главную комнату этого заведения.
Он достал зажигалку и пачку и сигарет.
       - Куришь?
       - Нет!
       - Правильно!
Он немного удивился, на мгновение став серьёзным, но почти сразу резко отвернулся и начал обсуждать с Максимом его последний репортаж.
Нина с детства не переносила табачный дым, отошла в сторону и от нечего делать принялась разглядывать Ваню со стороны. Он был по-женски красив, на её вкус уродлив. В последнем была задействована его кичливая детская манера всячески обращать на себя внимание, но глаза были умны и пытливы, слишком умны, чтобы довольствоваться ролью Петрушки.
В курилке народ не убывал. Почти каждый, следуя мимо, находил нужным поздороваться и выкурить сигарету, свою ли, чужую, но непременно выкурить. Вскоре ей начало казаться, что всё здесь наполнено дымом и информацией, как будто одно порождает другое и наооборот…
       Столовая – маленький буфет с несколькими столиками у стены была пуста. Ванька привычно ринулся к строгой неулыбчивой женщине у стойки.
       - Добрый день! – Пирожки с мясом есть?
       - С капустой!
       - А с яблоками?
       - Чурчхелла есть –пробурчала та. – Раньше приходить надо! Ванька застыл.
       - Берёте что-нибудь? Быстрее!
       - Солянку, отбивную, пюре, салат…..
       «Солянка – 60, отбивная – семьдесят, салат…..» - в голове у Нины в который раз за сегодняшний день что-то щёлкнуло – она принялась считать стоимость обеда….
       - Ты что будешь?
       -Я?
       - Что ты будешь?
       Ваня внимательно смотрел на неё.
       - Я только чай, спасибо!
       - Да ты не стесняйся! Я плачу!
       - Я только чай! – повторила Нина упрямо, умирая с голоду.
Ванька заплатил за чай и шоколад.
Они сели обедать. После нескольких ложек горячего Максим воодушевился. Он с жаром принялся рассказывать о том, как ему сегодня повезло на съёмках:
       - Нет, ну ты представляешь, он ещё бабки заплатил! Солидный дядька: коньяк для съёмочной группы, конфеты, все условия.
Ваня улыбнулся.
       - Чё ты хохочешь? Работает, видите ли, в кадре, к нему с радостью идут, а репортёру что? Не послали – спасибо!
Нина молчала.
В буфет заглянула девушка.
       - Максим, подходи в монтажку. Сегодня Алексей Никитича нет, откроем окно, будет курить!
Она удалилась.
       - Легко тебе с ней? – спросил Ваня.
       - С Зойкой? Отлично! Она профессионал! Её в Москву звали. Она поехала и вернулась.
       - Почему?
       - Не смогла. Выжили….
       - Кто?
       - Кто-кто? У Зойки школа хорошая, её декан в институте до сих пор в пример ставит, опыт….и Ахматова под подушкой. Это она здесь такая бидовая, а там…вернулась, в общем….язва желудка и круги под глазами, худющая….
       - У него было три дочери: Аглая, Аделаида и Александра! Все умницы и глубоко несчастны!
       - Это Достоевский? – вдруг спросила Нина.
       - Да!
       -А это из….?
       - Идиот....ы! Попробуйте шоколад! Милкивей здесь едят все!
       - Ладно, ребята, колитесь, сколько вам здесь платят? – она произнесла это легко, ненавязчиво, но Максим застыл с вилкой в зубах, а Ваня впервые за всё это время нахмурился.
       - Если я тебе скажу –ты откажешься здесь работать, – наконец ответил он мрачно.
       - Да нет! Глупости! Я знаю, что немного! – Нина встрепенулась и начала гадать, пытливо вглядываясь в их лица.
       - Мало! – пробормотал Максим, оторвавшись от тарелки.
       - Смотри, как она набирает обороты! – прищурился Ванька.
       - Скажите же, сколько!!! Мне ваш генеральный назвал приличные суммы.
       - Какие? – хором сказали репортёр и ведущий.
       - 25, 30 тысяч, если стараться, - ответила Нина и хотела что-то добавить, но осеклась от весёлого хохота обоих.
       - Это генеральный пообещал? Таких денег здесь никто не видел! Ладно, я скажу, мне недавно прибавили, - решился Ванька - Семь!
       - Ещё семь?
       - Нет, было пять, а стало семь!
Он залпом выпил чай и взялся за пирожок.
       - У меня ещё меньше.
Это был голос Максима, но она уже начала видеть их откуда-то со стороны, сквозь белый туман, разливающийся по буфету ….
«Солянка – шестьдесят, отбивная – семьдесят, салат……»
       - Ваня, сколько Вы работаете в кадре? – тихо спросила Нина, ещё, кажется, надеясь.
       - Три с половиной года.
       - Но! Как же Вы! Почему! Зачем?
       - А у меня звёздная болезнь! – ответил он просто и громко обратился к буфетчице. – Сто грамм коньяку!
Оживился, подошёл к стойке.
       - Эх, когда в этом заведении появится что-нибудь покрепче?
Не жизнь – а полная чурчхелла!
«Семь тысяч….мы с мамой не проживём…но почему же я???...Значит, всё – фикция, и я – не журналист? Если интересуют только деньги…это неправильно! Работа должна кормить….работа должна приносить моральное удовлетворение….семь тысяч….мы не проживём….но почему же я….раньше…..»
       - Ну, ладно, ребята, мне пора! – сказала Нина и встала. Они ей не ответили. Ванька внимательнейшим образом изучал знакомое меню, Максим дожёвывал бутерброд.
На улице темнело. Холодный осенний воздух отрезвил её. Туман рассеялся. Нина достала телефон и, секунду подумав, набрала номер.
       - Алло! Наталья Степановна! Можно сейчас на работу подойти?
       - Ниночка! – удивлённо-радостно запричитала Наталья Степановна! – На работу? Ты же заболела!
       - Я уже выздоровела, Наталья Степановна!
       - Выздоровела?
       - Да! Диагноз не подтвердился!
       - Слава Богу! Конечно! Пять часов! Светка зашивается! Вроде не праздники, а людей!!!! Матеньки мои!
       - Передайте ей, через полчаса буду!
Она ещё постояла немного, облокотившись о ствол дерева, наблюдала за людьми, спешащими к остановке. Обернулась назад, взглянула на двухэтажное, крепкое, словно вросшее корнями в землю, здание….в монтажной уже включили свет….ей стало легче и тяжелее …что-то внутри отвалилось...она пока не поняла..
       - Ну вот и прикоснулась к мечте! – подумала Нина и пошла вперёд. Её ждали Аглая, Аделаида и Александра.