В ночи неоновой – зарницы.
Медвежие плутают тропы.
На китайско-финской границе
Почти Европа.
Живут здесь странные ребята –
Продукт глобальных удвоений.
Ни света нет в их душах смятых,
Ни тени.
Здесь финнов часто удивляет
Знакомый блеск в глазенках узких:
Манчжур на идиш размовляет.
А пьет по-русски.
Здесь два эстонских муэдзина
Друг друга дергают за пейсы.
Якут в избе поет былину
Как песню.
Абхазский снайпер Аасмяэ
Евреев мочит с колокольни
За то, что те Христа распяли.
Прикольно.
Тибетского хлебнувши чаю,
Сидит чечен в буддийской ступе.
Сквозь слезы Тору изучает.
И тупит.
Зарезал негра генацвале
Турецкой саблей в чистом поле.
Его намедни отпевали
В костеле.
Два деловитых делавара
Едят на палочках цыбули,
Цедят сакэ из самовара.
А хули?
Хасиды – с пайками большими,
А у татар идет на душу
Одна шестая часть сашими
И суши.
Латины Педро и Люсия
Идут под ручку в синагогу…
Здесь, говорят, была Россия?
И - слава Богу…
Последний русский, помоляся, -
Котомку взяв, ушел на льдину.
Когда ОНИ навеселятся
И сгинут,
То он споет на этой тризне
Немного старых песнопений
О смысле всех ушедших жизней.
И поколений.