Дело выдалось зимой.
Ург Цветастый – у огня чаем потчевал меня,
между лампой и стеной.
Я решил ему задать непотребнейший вопрос –
Про оранжевых стрекоз и про божью благодать.
Начал я издалека:
“Предположим, что Плутарх шёл куда-то... Скажем, в парк.
И заметил – дурака.
А дурак пугал стрекоз у обширного пруда;
не спешил он никуда, симулируя склероз.
Сам Плутарх – напротив – знал
всё, что только можно знать, –
про людей и благодать, про стрекоз и сети сна.
Тем не менее, когда он заметил дурака,
то похлопал по бокам – и желанье загадал.
Значит, несравненный мог на секунду допустить:
будет около пастись
провиденье (сиречь, бог)!”
Я увлёкся – и забыл, что хозяин, добрый Ург,
напевая – (но не вслух), – варит лунные бобы.
И, покачиваясь в такт,
наблюдает, как меня в жёлтых отсветах огня
занимает странный факт –
о стрекозах с дураком...
“Для чего тебе Плутарх,
если ты живёшь – в местах, где февральским вечерком
можно пить цветочный чай?” –
Ург спросил меня, и я вдруг заметил, что струя
продолжает всё журчать, в чашку падая, где цвет –
апельсинов и хурмы,
запахи – пачули, тьмы, где рождается – рассвет...
Сомой – времени река... Я забыл, зачем пришёл...
Ург промолвил: “Хорошо!” –
и похлопал по бокам.