Из ладоней моих пригубил родниковой воды
и сказал: “Подарю тебе… полное небо стрижей!”
Восходила заря, словно вдох, в золотом неглиже,
под деревьями остро звериные пахли следы.
Он еще говорил… Называл имена, города.
С каждым часом бледнел и упрямо закусывал губы…
На опушке далекой стучали весь день лесорубы,
и в ладонях моих родниковая стыла вода.
А когда вечерело и ветер утих – он ушел.
И, обещаны, в небе спирали чертили стрижи…
Отдыхай, ненаглядный, в траве изумрудной лежи.
Отдыхай, синеглазый, нездешнею синей душой.