Роберт Геррик 730. Харон и Филомела.
ФИЛ. Харон! Харон! Услышь мою печаль.
Плыви сюда, из жалости причаль.
ХАР. Я сладостный и дивный голос слышу.
Да кто ж ты? ФИЛ. Подплыви ко мне поближе.
ХАР. Лишь звуки, а не видно ни души.
Ты где? ФИЛ. Харон! На помощь поспеши.
Я – птица; хоть назваться не успела,
Узнаешь ты по трелям Филомелу.
ХАР. Я не беру ни птиц, и ни зверей.
Я только перевозчик душ людей.
ФИЛ. Ах, горе мне! ХАР. Стыдись, ты чудно пела,
И я приплыл, подняв свой парус смело.
Прощай! Что ж привело тебя сюда?
ФИЛ. Любовь, а с нею горе и беда.
ХАР. Куда же ты? ФИЛ. Туда, где свет неведом,
За тою, что меня вскормила, следом.
ХАР. И всё? Прощай! ФИЛ. Прошу! Не будь так зол.
ХАР. Все просят, да не каждый даст обол.
ФИЛ. Я слёзы лью. ХАР. Но слёз в обмен за труд
Ни штопальщик, ни плотник не возьмут.
ФИЛ. Я уплачу, иль буду петь так долго,
Пока не скажешь: нет за мною долга.
ХАР. Так начинай; и мы в пути споём,
Стигийских духов радуя вдвоём.
А будем плыть по озеру мы, плача,
То нас они утопят, не иначе.
Примечание:
Филомела – излюбленный персонаж европейской, в том числе и русской Поэзии. Согласно аттическому мифу, в пересказе Аполлодора,у афинского царя Пандиона и его супруги Зевксиппы были две дочери – Прокна и Филомела. Факийский царь Терей, муж Прокны, пленившись красотой Филомелы и воспылав к ней "нечистой страстью", обманом увёз её во Фракию и силой овладел ею. Затем отрезал ей язык, чтобы молчала, и заточил ее. Филомела сумела передать своей сестре пеплос, в ткань которого она вплела тайное послание. Прокна разыскала сестру, убила Итиса, своего сына от Терея, и накормила Терея мясом сына. Затем Прокна и Филомела бегут. Терей их преследует. Но сестры взмолились к богам, чтобы те превратили их в птиц, и Прокна стала соловьихой, а Филомела ласточкой. Терей превратился в удода. (Аполлодор, III, 14, 8). Этот миф был художественно пересказан Овидием в «Метаморфозах». Овидий не уточняет, в какую именно птицу превратилась Прокна и в какую Филомела.
"Но Кекропиды меж тем как будто на крыльях повисли.
Вправду - крылаты они! Одна устремляется в рощи,
В дом другая, - под кров. И поныне знаки убийства
С грудки не стерлись ее: отмечены перышки кровью"
(VI, 667-670) (Перевод с лат. С.Шервинского)
Несколько по другому изложен миф о Филомеле у Гигина в его «Мифах». Терей овладел Филомелой, но не вырезал ей язык. Далее всё также как у Аполлодора, но у Гигина Прокна превратилась в ласточку, а Филомела в соловья, Терей же будто бы стал ястребом («Мифы», 45). В поэзию этот миф вошёл от Овидия и Гигина. Потому именно «Филомелой» чаще всего стали называть соловья. У Геррика Филомела тоскует, повидимому,после смерти матери.
Robert Herrick 730.Charon and Phylomel, a Dialogue sung.
Ph. Charon! O gentle Charon! let me woo thee
By tears and pity now to come unto me.
Ch. What voice so sweet and charming do I hear?
Say what thou art. Ph. I prithee first draw near.
Ch. A sound I hear, but nothing yet can see;
Speak, where thou art. Ph. O Charon pity me!
I am a bird, and though no name I tell,
My warbling note will say I'm Philomel.
Ch. What's that to me? I waft nor fish or fowls,
Nor beasts, fond thing, but only human souls.
Ph. Alas for me! Ch. Shame on thy witching note
That made me thus hoist sail and bring my boat:
But I'll return; what mischief brought thee hither?
Ph. A deal of love and much, much grief together.
Ch. What's thy request? Ph. That since she's now beneath
Who fed my life, I'll follow her in death.
Ch. And is that all? I'm gone. Ph. By love I pray thee.
Ch. Talk not of love; all pray, but few souls pay me.
Ph. I'll give thee vows and tears.Ch. Can tears pay scores
For mending sails, for patching boat and oars?
Ph. I'll beg a penny, or I'll sing so long
Till thou shalt say I've paid thee with a song.
Ch. Why then begin; and all the while we make
Our slothful passage o'er the Stygian Lake,
Thou and I'll sing to make these dull shades merry,
Who else with tears would doubtless drown my ferry.
Роберт Геррик 745.Сэру Джону Беркли, коменданту Эксетера
Будь стоек, храбрый муж, как Гектор в Трое,
Раз Эксетер вручён тебе судьбою.
В разрухе город, жив едва-едва,
Как бедная несчастная вдова.
Но не предашь ты Эксетер за плату,
Как, не стыдясь, сдавали ренегаты
Другие города, покрыв свой род
Позором, превратившись в подлый сброд.
Их дети после скажут, не хваля:
”Вы предали страну и короля!”
Но если город в скалах запереть,
И в семь слоёв набить на камень медь -
Всё зря, когда б не ты, о, Беркли верный.
Сенаторы хвалились бы безмерно,
Но лишь руины были б на пути,
Где Капитолий даже не найти.
Ты - честный вождь, не знающий укора.
Твой Гений поднимают две опоры:
Любовь и Вера не дадут упасть,
Крепя твою незыблемую власть.
Robert Herrick 745.To Sir John Berkley, Governor of Exeter.
Stand forth, brave man, since fate has made thee here
The Hector over aged Exeter,
Who for a long, sad time has weeping stood
Like a poor lady lost in widowhood,
But fears not now to see her safety sold,
As other towns and cities were, for gold
By those ignoble births which shame the stem
That gave progermination unto them:
Whose restless ghosts shall hear their children sing,
"Our sires betrayed their country and their king".
True, if this city seven times rounded was
With rock, and seven times circumflank'd with brass,
Yet if thou wert not, Berkley, loyal proof,
The senators, down tumbling with the roof,
Would into prais'd, but pitied, ruins fall,
Leaving no show where stood the capitol.
But thou art just and itchless, and dost please
Thy Genius with two strengthening buttresses,
Faith and affection, which will never slip
To weaken this thy great dictatorship.
Примечание.
Сэр Джон Беркли, Губернатор Эксетера – младший сын Сэра Мориса Беркли из Брутона в Соммерсетшире. Возведён в рыцари в Бервике в 1638 г. Был главнокомандующим всех роялистских сил в Девоншире,том графстве, где находился церковный приход Дин Прайор. Там Р.Геррик был священником.
Джон Беркли захватил г.Эксетер 4-го сентября 1643 г. и удерживал до 13-го апреля 1646 г. В 1646 г.Р. Геррик был как роялист изгнан из своего прихода.
Джон Беркли стал Бароном Беркли в Страттоне (Корнуол) в 1658 г., умер в 1678 г.