Продажные поэты 60-х могут быть довольны -
все кончилось хорошо;
а часто было на грани,
но гляди - выжили, возвратили кредиты,
разве что раны
будут ныть во время циклонов,
словно при месячных.
Продажные поэты 60-х катят за собой
большие чемоданы из желтого кожзаменителя,
все в рекламных наклейках,
телефонную трубку в отелях прижимают плечом,
будто скрипку.
«Вьетконг, девочка, - наше коллективное бессознательное.
Что тебе до меня?» - выбросит мятую визитку.
Одной визой в паспорте больше,
одной меньше.
На зимнем заснеженном аэродроме
кому-то из них вспомнятся вдруг все их лекции,
мосты через Вислу, берлинское радио.
«Хорошее было время - подумает он,
- наши продажные 60-е,
хоть в голове после них
одна педерастия и социал-демократия.
Нас вела за собою любовь,
любовь вырывала нам гланды,
как рвут трубки из уличных телефонов.
Поэзия пишется горлом,
но горло это безнадежно застужено».
Согласно законам литературы,
согласно договору с издателем,
они действительно боролись за свободу,
свобода требует,
чтоб за нее периодически боролись -
в окопах, в лесах,
на страницах независимой прессы.
Ведя разговор о поэзии,
помянем здесь всех, кто остался
на пляжах и улицах старых-добрых 60-х,
всех, кто не прошел курс реабилитации до конца,
над кем плывут до сих пор облака,
структурой напоминающие американские верлибры,
помянем, ведь то, что вы называете временем,
похоже на бойню,
где выпускают кишки потому,
что где же еще это делать?
и выжить после этого могут
разве что продажные поэты
с легкими , разорванными
любовью.
С украинского перевел А.Пустогаров
из сборника "Історія культури початку століття" (2003)