Засыпая, она вспомнила реку -
в низине сна, где забывается его лицо -
выстуженное русло светилось изнутри бронзой,
хоть снег валил в воду;
потом из тумана выйдут старые локомотивы
и рабочие в синих джинсовых комбинезонах.
Мы оказались по разные стороны зимы,
но в такси голос диктора
напомнит тебе
восьмидесятые годы и радио,
пропитанное польским роком,
рок-н-ролл для механиков тепловозных депо,
рок-н-ролл, перелетавший Карпаты,
проникавший к нам с воздухом через Раву Русскую,
наша страна не так велика, чтобы в ней разминуться,
и воздух над ней не так бесконечен,
чтобы слушать разную музыку.
Если был бы прямой контакт с Богом,
то только при помощи
этих коричневых теплых конвертов,
с пластинками польского рока,
с царапинами от тонких божьих ногтей
на черных полях;
видишь винил его кожи,
чувствуешь его земляничную кровь
протирая дорожки
губкой с уксусом.
Птицы, которых вспугнул ветер,
успокоившись, сядут обратно
в промежутке между ударами ее сердца,
не зная того, что ей снится,
о ком забывает она в русле сухом,
весь багаж ее - родинки и
проездные талоны в карманах,
зима перекатится с сопки на сопку -
горячая будет пора,
когда столько всего вылезет из земли,
что воздух приподнимется,
чтоб не задеть эти высокие длинные стебли,
выросшие из ниоткуда, тянущиеся в никуда
под самым ее окном.
С украинского перевел А.Пустогаров
из сборника "Історія культури початку століття" (2003)