тем летом, полтора года назад, я с увлечением читал французских философов (Бодрийяра, Фуко, Батая), романы Пелевина и Бротигана. этой зимой я читаю Пруста.
мне нравится перечислять имена писателей: они воодушевляют меня так же, как названия городов воодушевляли юного Марселя.
мы живем в мире, созданном нашим воображением. мы сами творим предметы своей любви: ведь только благодаря воображению Сван полюбил Одетту, и, может быть, только благодаря воображению необыкновенно жаркое лето позапрошлого года представляется мне чем-то чудесным, сезоном в раю, если переиначить слова поэта.
моя фантазия сотворила и жару, и лето, и Кейт, как сейчас она творит Екатерину Вандербильд, или Катрин Эмар, стройную блондинку, занятую обдумыванием нового интерьера для особняка в поместье недалеко от Ле Мана.
моя фантазия пишет мне письма из этого особняка, рассказывает о Париже, расспрашивает о Риге и упрекает в том, что отвечаю я не так быстро, как прежде.
через год я, может быть, с тоской буду вспоминать эту теплую зиму, дизайн почты на yandex.ru, логин keitwalker и форум delfi, где можно встретить Екатерину Вандербильд в образе Маркизы де Помпадур и меня самого с аватаром Винсента Веги из «Криминального чтива».
все течет, все меняется, но при этом как-то ухитряется оставаться на месте без изменений: переезжаешь в Париж, а якорь души по-прежнему цепляется за куст боярышника в Комбре, читаешь Пруста, а думаешь о Фуко, смотришь на портрет маркизы де Помпадур и видишь Милу Йовович, блуждающую по коридорам подземной лаборатории в Ракун-сити.
мир меняется, но воображение стремится представить все неизменным. я по-прежнему живу тем летом, читаю эпопею Пруста, часть за частью. вместе с ее героем я пытаюсь сохранить утраченное, вернуть потерянное.