СТЕПНЫЕ ЛАНДЫШИ
3
Который раз небесный парус
заткАла полночь дочернА.
Я вижу: МЕНЕ, ТЕКЕЛ, ФАРЕС -
гласят созвездий имена.
И мрак в душе всё чаще, чаще
и в этой чаще б - хоть просвет!
И память, как клещами тащит
по колеям минувших лет.
Мои пути... Не так уж мало
я пропорхал и прохромал.
Мерцает нЕчто вполнакала
над прошлой жизнью. Кончен бал!
Но нет трагических аккордов,
приличных случаю, вокруг.
Меня пронИзал до аорты
неслышный внешне инфразвук.
Пронзил.Потряс нутро молекул,
и я не вдруг соображу -
какому дню, какого века
я в этот миг принадлежу...
Да полно, дело в этом, что ли,
над чем сворачивать скулУ!
И - как Всевышнему католик -
я жизни возношу хвалу.
Хвалу за то, что не безбрежна,
что ровным шагом выхожу
без упований, без надежды
к сороковому рубежу.
Хвалу за то, что мир на части
разъЯв, в себе соединил,
хвалу за то, что в жизни счастлив
- пускай совсем не часто - был.
Хвалу за то, что примелькались
пустые дни, что сник азарт.
За то, что МЕНЕ, ТЕКЕЛ, ФАРЕС
узрел грешивший Валтасар!
4 ПОСЛЕСЛОВИЕ
Улетаешь - ну и ладушки! -
Госпожа моей судьбы.
Зацвели степные ландыши -
телеграфные столбы.
Не о нас ли монотонные
песни носят провода,
и фарфоровобутонные
стонут ландыши тогда?
Ты регламент свой исчерпала,
как в рулетке - проиграв.
- Нам разлука предначертана!-
Возглашает телеграф.
Все улики - делать нечего -
всей родни твоей хула.
Ты на худенькие плечики
весь позор наш приняла.
Улетаешь? Ну и ладушки!
И в сырой и сИрой мгле
зацвели степные ландыши
в день прощальный, в феврале.
Улетай! Уже не можется
от судилищ и от ссуд...
Боже, аж щемит под ложечкой,
дали синие сосут!!
Только счастье наше клятое
не забыть тебе, ни мне.
Ночью врозь нам слёзы сглатывать
в стеклянистой тишине.
Ах, любовь моя последняя!
Закусила удила -
смаху лезвие в предсердие,
раскаливши добелА!
Улетаешь... Ну и - ладушки.
Разве скрыться от судьбы?
Зацвели степные ландыши -
телеграфные столбы...