Отточенную классиков строку
Люблю любовью преданной и нежной
За чуткое вниманье к языку ,
За ясность мысли , за её безбрежность ,
Вместившуюся в маленький катрен ,
В его скупые правильные строки .
Душа моя давно попала в плен
К словесности изящной и высокой .
Забыть ли золотые имена ,
Любимые от самой колыбели ?
Там Лермонтов и Пушкин на меня
Из дядиных учебников глядели ,
Кот по цепи ходил , и глупый гусь
Скользил по льду озябшей красной лапой ,
Француза ждал драгун , кусая ус ,
И утром умирал , сражён булатом .
Шуршал осенний майковский листок ,
И тютчевские грозы грохотали ,
Никитинский рассветный ветерок
В лицо мне веял . Крепко охраняли
Они меня от пошлости и зла ,
И я росла под взором их небесным .
Потом ко мне Ахматова пришла ,
Кузмин пленил «Александрийской песней» ...
И на закате грустных дней моих ,
Когда я доросла до светлой боли ,
Пришёл Марины самозвонный стих
И примирил меня с моей судьбою ...
Я уважала поиск и порыв ,
Отказ от правил и авторитетов ,
Ценила взмах больших и малых крыл ,
Любила футуристов и эстетов ,
И ту , непостижимую умом ,
Весёлую и озорную лиру ,
Где , крылышкуя золотописьмом ,
Подпрыгнуло творенье Велемира .
Мне нравилось «Зиг-Зэо» напевать ,
Я «Скрымтымным» душою понимала ,
Но собственным стихом повелевать
Единственной царице позволяла —
Любимейшей классической строке .
Я шла к ней долго и благоговейно ,
В её Кастальском старом роднике
Я черпала отвагу и терпенье .
Мне новых слов не выдумать вовек
И громких не создать стихотворений .
Мне дал бы Бог сберечь мой малый свет
И не сфальшивить в простеньком катрене .
25.10.99.