Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос.
А.Блок «Двенадцать»
***
У униженья, горя и беды -
Одни и те же детские следы
Двух маленьких колен на крупной соли,
Прозрачные глаза и сопли.
Они в остроге, где всегда зима,
И ветер тучи отгоняет к Дону,
И нужно затянуть плаксиво «Ма...»
Закрыть глаза и очутиться дома
Ах, бог мой, ты ведь был один из них
Витые вензеля на эполетах
Те далеки, и вовсе нет иных
А ты такой ненужный и раздетый
В себя вобрав светящийся живот
Капризничаешь.. У больших господ
То печку просишь протопить, то мыла...
А Саша пишет, улыбаясь мило
Чему-то своему, - ты слишком мал
Зарёванный, седой, небритый мальчик
Тебя вот-вот они сведут с ума
В глухонемой, решительный подвальчик
Он, то есть – Саша, нынче далеко
Копна волос в снегу, пальто как тога
До-ре-во-лю-ци-онным облаком
Он проплывает в небесах без Бога
Черкнув в блокнот удачное словцо...
Но будет ночь, и будет страх и холод.
Накормленного досыта свинцом -
Тебя он вспомнит в свой последний голод...
Волчёк судьбы крутнув наоборот,
Мешая снег и уголь с жемчугами,
Ещё забьют всем этим сашин рот
Двенадцать проходимцев сапогами,
И грустно молвит: «Вот и воздалОсь..»
Прохожий в белом венчике из роз.
пс:
После Февральской революции 1917 года Блок входил в состав Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию преступлений царского правительства в качестве редактора стенографических отчетов. Материалы следствия вошли в книгу «Последние дни императорской власти» (1921, вышла посмертно). В ней он и писал, после многократных посещении Петропавловской крепости, что в унижении и беде бывшие владыки мира становятся беспомощными, жалкими детьми.