Кисть и палитра – продолжение её рук,
как рычаги управления танком – моих.
Её конёк – одухотворённость,
её сущность – авангардизм,
её слабое место – богемность.
Человек – это стиль, следовательно,
и стиль – это человек.
Какой может быть женщина,
любящая истеричное сочетание
ярких пятен и резких ломаных линий?
Я – очередной привал в безнадёжном,
но не для неё, пути поиска Идеала.
Куда меня, танкиста, занесло?
Печально мне всё это,
и, ломая себя через колено,
пастеризуя кровь, пытаюсь
превратиться из точки остановки
хотя бы в запятую.
Запятую вытянуть в бесконечное тире,
по которому, как в китайском Дао,
она могла бы скользить дальше.
Она не осознаёт безнадёжность
борьбы с собой и пытается
снова согнуть тире в запятую,
запятую утрамбовать,
спрессовать до точки…
Но! Тире начинает ломаться,
дробиться, и из хаоса – невольно! –
три точки, три тире, три точки…