«Скорее остроносый! К нам!» - кричали ветки,
И голыми руками плащ его щипали.
А он не замечал и поливал герань соседки,
Пока в горшке все листья не завяли.
В его глазах светилось голубое море,
В весёлом голосе журчал лесной родник.
И лужи шёпотом ему несмело вторя,
Призывно трогали его печальный лик.
Он бил в стекло, стучал на барабане,
Топил печаль под грохот ржавых труб,
И яблоком играл на даче в жёлтой ванне,
И прятал поцелуй влюблённых мокрых губ.
Я видел это всё: как он синиц поил,
Как красил в чёрный цвет все серые пылинки,
Как бегал босиком, с коровой грязь месил,
И даже трогал грудь у крашеной блондинки.
Его в друзья я звал, и подставлял ладонь
Под брызги на плаще под длинные ресницы,
Но мимо он прошёл, прошелестев: «Не тронь!
Ты человек я дождь. Меж нами две границы».
Последний пузырёк на зеркале воды…
Опять сереет пыль, уходят в пар росинки…
Всё стало как всегда, пришла жара, увы.
И лишь стоят соски у крашеной блондинки!