Начетчик сверчок уморился и сгинул.
В рассветном тумане ни зги не видать.
Сегодня началом большого разлива
отметился март. И сосновая рать
стоит, цепенея. Воды – по колено.
И звуки увязли в сырой тишине.
Стволы, как дрожащие, голые нервы
потеряно жмутся друг к другу. Но где
жужжащие жители сонного леса?
Ни зги. И ни звука. Стрекозы, жуки
все канули в воду. Туман – повсеместно
громадные лапы раскинул свои.
И белым медведем улегся на землю,
вздыхает, колышется. Путает свет,
и кажется – солнца не будет. Потерян
в размытых тропинках серебряный след.
Слились паутинки, и ландыши сникли,
и замерло время. А паводок – вширь
расходится. Словно потоп. Слишком тихо,
как будто готовится к празднику мир.
Весь лес затаился. Колышется воздух
замедленным вздохом – как перед броском.
И вот оно! Разом обрушилось – росно –
рокочет, жужжит, распевает кругом.
И звон колокольный грохочет над лесом,
и ухает эхом земля. И – растет
всё с каждой минутой. И каждому – места
здесь хватит. Весна отмечает исход
сырого тумана и зимнего сплина
раскатами жизни. Оглохли скворцы
от грохота зелени, рвущейся с силой
невиданной – к небу. И зубы сцепив,
рождает земля многозвучие красок,
и лес, как младенец, от счастья орет.
Безумен, божественнее, вечен, прекрасен
и неповторим этот звонкий поток.
Блажен, кто увидит, услышит, узнает
единственный день пробужденья в лесу.
Спускается ночь в изумрудной оправе.
Начетчик сверчок изумляется вслух.