резко рванув
хрупкими бледными пальцами,
не зажимая алый, плескающий сок,
я – на фарфор с девушками китайскими
выложу бьющийся ровно
мяса кусок
легкие вдруг
хладным запенятся воздухом,
щель между ребер выставит все на места.
я воспарю от нежданной такой невесомости
в небо, к свободе - ведь
клетка грудная пуста
и побледнев,
осознаньем в колени подкошенный,
ты по карманам станешь искать свой Урим.
но по горячей пустыне
истресканной кожи моей
новый, теперь благодарный
пойдет пилигрим