ХХХ
Позвольте, кому ж это надо?
Стихи – это только ограда,
Для тех, кто напоенный ядом
Всенощным брожением жив.
Чугунные строчки литые
Не впустят за стены пустые.
Покуда творец не остынет,
Крылатые руки сложив.
Для коих стремится мучений
Безумец, певец или гений
Нектар драгоценный творений
Другому, как счастье отдать?
Тогда уж, кому это надо,
Сломает любые преграды,
Чтоб словом, как огненной лавой
Самим над собою восстать…
Бездушный критик…
Бездушный критик режет по живому
Безропотный, лежащий перед ним
Как на распятье, стих новорожденный,
Еще дышащий, воздухом моим.
А мне – молчать. Мне велено заткнуться!
И воззирать из дальнего угла
Как в мусор полетит кусочек утра,
Прожитый в сачстье, до сего суда.
И я молчу. Я жду, что в строчке пятой
Восстанут буквы, сложенные в такт,
И критику в глаза такого мата!,
За каждый дефис мой наговорят!
А мне – молчать. И скрежетать зубами
За каждый выдох и за каждый вдох,
За каждый стих, что говорит не с вами,
За каждый слог, что мне доверил Бог…
КОНЬ
Конь мой, конь, куда несешься,
Под собой не чуя ног?
Не у реченьки пасешься,
Где душистый сена стог?
Не резвишься на просторе
Ты с подругою гнедой?
Рай - не рай земное поле,
Жизнь - не жизнь, но нет иной.
Но печален взгляд твой серый,
Уши ловят шум дождя.
Там у краешка вселенной
Чья-то память ждет тебя.
Конь мой, конь, Пегас мой верный,
Ввысь - так ввысь, а вниз – так вниз.
Бей копытом Иппокрену!
А без крыльев, что за жизнь?
Мне за гриву не держаться
На заоблачных бегах.
Пробуждаться и сражаться
Здесь на мглистых берегах.
Но коль скинешь с божьей сути
На холодные поля,
Коль взыграешь на распутье,
Вновь взлететь сумею ль я ?
Под тобой земли багрянец,
Над тобою небосвод.
Ты – как вечный чужестранец,
Полонен страной свобод.
Оттолкнуться, не споткнуться,
Крылья ветру развернуть,
Конь мой, конь, деревья гнуться,
Нам показывая путь!
СТИХОПЛЕННИКИ
Храм хранил хронологию времени.
Храм терпел беспокойность веков.
Мы ж ходили стихами беременны
И рождались стихи с полуслов.
И за то, что мы были похожими
Непохожестью на небеса,
В наши спины плевали прохожие,
И лукаво смеялись в глаза.
Мы не ведали дружбы и помощи,
Нам ветра не давали уснуть,
В нас встречались и полдни, и полночи,
Чтобы чище стал истины путь.
Наши души душили запретами,
Люди близкие гнали нас прочь,
Чтоб потом мы могли быть согретыми
Божьим храмом да в черную ночь.
И летели мы, словно изгнанники
До своих одиноких молитв.
Инородники и чужестранники,
Стихопленники собственных битв…
ПОЭТУ
А.Шаповалову
Ты ждешь успокоенья свыше.
С небес ли, с крыш?
Но голосом, что стал чуть слышен
Похож на мышь.
Ты просыпаешься с рассветом,
А света нет.
Твой дух уже блуждает где-то
Как старый дед.
И от печали дни не новы,
Пусты как сон.
И растревоженные совы
Летят в твой дом.
Ты ждешь, и продолжаешь думать,
Что ты забыт,
Что дождь был серым,
Что ветер душит,
Что тяжек быт.
Ты ждешь намека, знака, крика,
Чего-нибудь,
Чтоб от обычности безликой
Вдруг не уснуть.
Но за спиной твоею робко
Поет птенец.
Молчанье - только остановка,
А не конец!
Метель. Февраль.
В глазах - одно, на языке - другое.
А сердце где хранит свою печаль?
Лампадки мягкий свет, лист под рукою.
Чернило и перо. Метель. Февраль.
Законченный триптих. Охрипший ворох
Раскуренных в печи дубовых дров…
Ты одинок и глух. И день твой долог
Не потому, что кончилась любовь.
Ведь песнь твоя совсем не та, что прежде.
И слогу тесно в клетках сложных ямб.
Ни сон, ни явь, и ты как будто между -
То безнадежно трезв, то слишком пьян.
Глядят в глаза языческие боги,
И ловит слух молящуюся даль.
Летят в огонь неискренние строки.
Иконки на столе. Метель. Февраль.
Студент и Муза
Ко мне без стука снова Муза
Заходит, и садится петь
К роялю. Но такого груза,
Помилуйте, мне не осилить ведь!
Я - лишь студент. По жизни - кроток,
Слаб на стихи, к тому же - нищ.
И ваших нот водовороты
Увы, не для таких жилищ!
Порою, что скрывать то, часто
Тетрадки не на что купить!
Где уж стараться понапрасну
Ваше Сиятельство любить?
Терзая сердце низкой гаммой
Полутонов и полуфраз,
Мне недосказанностью странной
Бродить в молчанье Ваших глаз.
Вы трепетно-прелестны. Нежно
На клавишах (аж дух затих!)
Перебираете прилежно
Давно изученный мотив,
Лаская слух мой, и тревожа,
Хваля, с тем вместе и браня,
Вы любите, насколько можно
Несовершенного меня…
С Мариной
Знаешь ли? Слышишь ли? Милая, нежная!
Я - за тобой, за тебя и к тебе.
Серость Елабуги - боль неизбежная
В твоей ли судьбе,
в моей ли судьбе?
Что заставляет помнить и верить?
Ты - не дождалась,
я ли дождусь?
Силе - не сдаться,
мерой - не мерить.
Черни - не видеть.
Ведать учусь.
Ты облачалась в белое - черным.
Дух обреченных - в истины высь!
Словом отборным,
словом точеным -
Лови, удрученный, держись!
Чувства твои узнаю по лицам.
Дни узнаю в бою.
Ты обожала свою столицу,
И я обожаю свою.
Слезы мои - твои ли речи?
Камни большие -
короток путь…
Знаешь ли, слышишь ли?
Близкая, вечная,
Как мне тебя вернуть?
МЫ
Не прощаемся. Но, время,
От соблазнов отпусти!
Мы - Земли святое племя,
Нам и крест ее нести.
Ведь на выдохе и вдохе,
И от крыльев до копытц
Кто из нас не знал подвохов
От больших крылатых птиц?
Нас сомненьями терзали,
Нас водили за нос пни.
Нас не раз собой прельщали
И кострища, и костры.
В доказательствах любезных
Лип к ногам чертополох.
И рождались повсеместно
Среди нас то черт, то бог.
Но в метаниях и пытках
Между небом и землей
Мы гордилися в избытке
Шестикрылою стезей.
Что дано - дано на время,
Чтоб взойти и зацвести.
Мы - Земли святое племя,
Нам и крест ее нести.
* * *
Все маюсь. Нет мне здесь покоя.
Стихами рву на части дни.
Так червоточина кривою
Рвет тело яблока внутри.
Так жрет огонь остатки света
Отпущенных на волю строк.
Стихи дают при жизни это –
И царство духа, и острог,
И величавость откровений,
И нищенство никчемных фраз.
Что ж ожидать, мой добрый Гений,
В подарок мне на этот раз?
Исчерканы странички тушью,
Запрятаны слова любви.
Торжественно молчать и слушать
Меня здесь Боги нарекли.
Быть может через боль запретов,
Над беспорядком бытия
Еще взойдет звезда Поэта,
А с ней и солнечность моя!