Саксофон то плакал, то смеялся,
то горел. Законам вопреки
раздвигая малое пространство
до размеров космоса. В груди
у людей отстукивая ритмы
небывалые. Дрожали облака
и слагались звездные молитвы,
и сплетались нити – на века
в паутину солнечных мелодий.
Люди-мотыльки слетались в круг.
Танцевали свечи, рвались своды
зданий, и взлетал на небо дух.
И второй приход – казалось – близок,
слезы градом сыпались к ногам
окрыленного мечтой саксофониста.
Равным был он в этот миг богам.
Но – провал. И пауза вернула
с неба человека в переход.
И толпа обыденно и сухо
мимо бога по делам снует.
Саксофон скукожился и слился
с серостью столичного метро.
Все на месте – облака и лица.
Не волнует небо никого.
Бог собрал в охапку подаянье,
и побрел в холодную постель.
взяв поллитру на сугрев. Сиянье
и сплетение свое презрев.
В паутину трасс и мертвых окон
люди-мотыльки попали. Что
делать, если вся душа у бога
вытоптана праздною толпой…