Когда бредешь домой седым бульваром,
Минуя в сотый раз живые пропилеи,
Вдруг слышишь тихий стон деревьев,
Простуженных до самой сердцевины.
Их плавные тела покрыты тонкой кожей,
Изящным платьем haut couture,
Исполненным без вытачек и складок, –
Таким смешным и гибельным в морозы;
Их ветви тонкие способны лишь касаться,
И так наивно возносить их к небу,
Божественному, дивному пространству,
Что холоднее грешницы земли;
Они застыли в театральных позах,
Немую сцену тянут до инфаркта –
Ведь им кричать не позволяет гордость
И то, что называется судьбою.