Император ушел в монастырь.
Воск на медных ладонях застыл.
И, ночами читая Псалтырь,
забывает былое.
Черный дворник танцует с листвой
полувальс еретический свой,
только вечных ворот часовой
в свет ушел с головою.
Знать не знает знамений и дат.
Бог - судья. Он судейский солдат.
И до Бога рукою подать
от Эдемского сада.
Вечный ключник, печальный еврей,
словно сторож в церковном дворе,
что-то знает о бывшем царе
со времен листопада.
Где две тысячи - где полторы.
Что ему до молчания рыб
в монастырском пруду, и костры,
и ненайденный ларчик.
Александр, теперь Алексий,
подливает в костер керосин,
чтобы Господа ночью просить
притворяться незрячим.