В стареньком Дворце культуры
полутемный дремлет зал.
Занавес задвинут в угол,
и зияет сцена. Ламп
обесточенных громада
молча жмется у стены.
Занавес скучает – сняты
декорации, и с ним
некому словечко молвить,
обсудить минувший день.
В плотном графике гастрольном
перерыв. И нет людей,
так смешно и непонятно
заполняющих весь зал,
представляющих спектакли
с двух сторон.
Фонарь сказал
как-то занавесу: глупый, -
все приходят посмотреть
на тебя – а сцена будто
продолжение людей.
Их, болезных, забавляет,
что актеры мрут и пьют
точно так же, как и сами
зрители. Неважно тут
чем закончится программа,
кто спектакль написал.
Заорет собранье «браво!»
и овациями зал
разгуляется. Восторга
не скрывает человек
от увиденного горя.
Вызывает бурный смех
понимание, что все здесь
одинаковые. Роль –
продолжение процесса
жизнетворчества. А твой,
занавес, удел – поставить
разделение, межу
провести, чтоб люди сами
не запутались: где – жуть
их реальности, где – сцена
для кровавых мелодрам.
Так что, занавес, бесценна
роль твоя!
Глазницы ламп
слепо вперились в партера
неживую темноту.
Занавесу скучно – нервы
истрепались. В пятнах – грудь.
Он по горло насмотрелся
на спектакли с двух сторон.
И ему на сцене тесно,
и на волю хочет он.
Но запутался в веревках,
зацепился за стояк.
И болтается неловко –
и не вырвется никак…