Растолкала по кладовкам,
Как ненужный хлам,
Радужные воспоминания
О чудесных днях.
В них Москва золотоглавая,
Зимы морозные.
Институт в корпусах
Времён Ломоносова,
Настоящая alma mater,
Подлинная Мать-кормилица.
Музеи минералогический,
Палеонтологический,
Любимая двадцатая
Аудитория, лаборатория
Петрографическая.
Зачет по геологии исторической,
Гидрогеология, горное дело,
Геодезия, кристаллография,
Разведка месторождений
Полезных ископаемых.
Соль земли, в сердце Москвы,
В Охотном ряду, в то время
На Проспекте Маркса,
На Манежной площади – МГРИ,
Родной, любимый МГРИ ...
Самые лучшие годы жизни,
В самом лучшем городе мира,
В столице моей Родины
Промчались дни незабвенные
Моего студенчества.
Со второго захода я туда попала,
Девочка провинциальная,
В дикой степи выросшая
Рядом с буровыми вышками,
И, кроме столбиков керна,
Кристаллами пирита,
Халькопирита, пирротина
Сплошь изукрашенных,
Других игрушек не знавшая.
Ах, если бы можно сначала ...
Ни одной бы лекции не пропустила.
Даже по истории КПСС
И научному коммунизму,
И сопромат получше бы подучила.
... Что же ещё в тёмной моей
Кладовке в хламе ненужном?
Романтика, песни чудесные
Под гитару, миры волшебные,
Костры, палатки, спелеология,
Вылазки наши в подземные
Катакомбы с рассказами
Страшными о монолитах
Сдвигающихся, и после
Тесноты шкуродёров –
Лазов подземных –
Отдых законный
В подземном же Тронном зале.
Взгляды мальчишек чумазых
Восторженные на девчонку
Чумазую – вот ведь отчаянная,
Не испугалась, значит – в доску наша.
Как всё прекрасно было.
Ничто не забыто,
Но надолго упрятано,
Лето тёплое с его ароматами,
На травах настоянное,
И цветы, цветы –
Гроздья сирени в скверах,
В лесах подмосковных купавки,
В забайкальской тайге
Саранки и огненные жарки.
Сессии зимние и весенние,
Ночные бдения над конспектами,
Библиотека с окнами на башни
Кремлёвские, неяркий восход солнца.
На полигоне Загорском
Черёмухи цвет густой,
А рядом Лавра Троицe-Сергиева,
Монастырь, Духовная Академия,
Монахи, семинаристы, такие же
Юные, но с другими лицами,
Серьёзными, отрешенными
Не от мира сего,
В тайну великую посвящённые,
Для нас недосягаемую.
А так хотелось тоже
Приобщиться и о Боге-творце
Открыть страницу.
Посмотреть, как Библия
Выглядит, и с митрополитом
В трапезной мёда векового
Благословенного выпить,
Побеседовать о первичности
Бытия и сознания вторичности.
О теологии, о геологии –
Учениях о сотворении мира
И его, сотворённого, строении.
...Года прошли, окончив МГРИ,
Мы разлетелись, кто куда.
В августе того же лета, на съёмке,
В маршруте по бескрайней степи
Повстречался мне грузовик.
Студенты, стройотряд
Из Московских вузов
Возвращались учиться.
Познакомились – и разъехались
Каждый своей дорогой.
Они стояли в кузове,
Махали на прощанье руками,
И кричали хором:
„Таня, бросай всё!
Не дадим пропасть! Поехали с нами!“
А я смотрела им вслед, прижав
К груди полевой журнал,
Улыбалась, но было грустно,
Слёзы капали.
И ещё много лет видела я во сне,
Что я на пятом курсе, что мне
Ещё почти год до защиты,
И была в эти мгновения
По-настоящему счастливой.
...Не умещаются в кладовку
Воспоминания.
С ними
Становится явным давнее.
Но уже не найти, утерян навеки
В пикетажке засушенный
Нежный, пушистый,
Белый степной подснежник.
И полевая сумка, компас, рюкзак,
На солнце и всех ветрах
Выгоревшая энцефалитка
Навсегда оставлены где-то.
Где-то далеко рассветы
Окрашивают небо в розовый цвет.
Где-то знойное лето,
В неоглядных просторах
Серебрятся рекой
Ковыля шелковистые волны.
Отражаются звёзды
В глубоких прозрачных водах
Терсакканских плёсов.
И жаркая степь
Открывает объятия
Усталому путнику,
Как когда-то и мне
После сотен километров
Трудных маршрутов
Дарила чистой водой родника,
И в юрте казахской
Освежала обожжённые
Яростным солнцем
Пересохшие губы
Прохладным кумысом
От вольных степных кобылиц,
Под сочувственным взглядом
Черноглазой, с тугими косами
Смуглолицей моей сестрицы,
Дочки Евы тюркского племени.
.. Не в кладовках
Воспоминанья мои.
Они теперь в строчках, в поэме.
В бессмертии.
23. Jul. 2004,
Essen