...уже исчеркал обои
формулами своей боли,
мне оставив - формулировки.
я не сумею - домиком бровки,
дрожать губами и капли в ладони.
нынче - правила моей боли.
Хмыкнешь - при чем тут правила.
/что-то черкала, правила
может, не очень правильно
вышло/. Хотелось, милый
чтоб не наотмашь, не слишком лихо.
/только пьяная повариха
к пуду соли еще фунт лиха
с лету б присовокупила/.
"ПрисОво". Тут "совы" и "прессинг" слышу.
Про "сов" - понятно. Обуть бы лыжи
и по асфальту, дворикам, крышам
в тридцать второе мая!
А "прессинг" это не знаю даже...
/откуда: "боже, какая лажа"?/
Что я могу? Разве только наше
детское горе маять.
И хорошо, что сейчас еще вечер,
время и место нашей невстречи
/когда-то писалось к другой, далече:
"больно, милая? больно?"/.
А нынче - сама задушена. Дел-то.
Другое мечтала. Другого хотел ты.
Кому-то бета, а нам-то - Дельта!
...тоже, блин, треугольник...
уже истерзано горло
спазмами этой боли
что осталось? вечные двести.
хочешь? право, жаль, что не вместе.
я бы тебе еще сто оставила,
ты мне - рамки, законы, правила...
Думаешь, душу себе искровавила?
Брось.
Безбожно лукавила.