Посвящается "новым героям самостийной украины"
В шаге от костра сидит девчонка,
Рядышком с теплом, а вся дрожит.
Может показаться, что негромко
О своём о чём-то говорит.
Ей на вид тринадцать. Как тростинка.
На спине полоски свежих ран,
Плечико обвязано косынкой,
А на тельце рваный сарафан.
Все глаза иссушены слезами,
Горем сверлят нас из под бровей,
Губы режут страшными словами,
Нам рассказ про нелюдей-зверей…….
***
Мы её случайно отыскали.
Впрочем, нет: она прибилась к нам.
Наши роты рейды совершали
В эти дни по западным лесам,
Зачищали дальние селенья,
От нацистской разной шантрапы,
И девчушка ночью, как виденье,
На костёр пришла из темноты,
Словно тень возникла перед нами,
И схватившись за руку мою,
К ней припала влажными губами:
"Пан военный, Богом Вас молю!
Там они, в деревне. Защитите!
И за батько с мамой Вы сполна
Демонам свирепым отомстите...."
Мы её пригрели у костра:
"Погоди-ка, милая. Покуда,
подкрепись, а то глянь, как худа,
А потом расскажешь: кто, откуда,
Как в лесную чащу забрела?
Ведь ближайший хутор, это точно,
Километров десять на восток,
Не пройдёшь к нему по лесу ночью....
Отдохни ты, девочка, чуток,
Без еды, ведь знаешь, не житуха...."
- ей без злого умысла сболтнул
Самый молодой из нас - Андрюха,
И тарелку с МЯСОМ протянул…
А девчушка...телом задрожала,
Потекли слезинки с детских глаз,
Вскрикнула, и деревцем упала
У костра на землю промеж нас.
***
«К нам в село они вошли без боя,
Три десятка, утречком, вчера,
По деревне шли походным строем,
На груди у многих ордена,
С виду наши русские солдаты,
На пилотках звёздочки горят....
А в руках то - вражьи автоматы
И на мове чётко говорят.
Поздно мы про то сообразили,
Заползли гадюки в отчий дом.
Коммунистов сразу перебили,
Расстреляли просто. А потом....
Понеслось у демонов веселье -
Жуткий смех, стрельба и пьяный лай,
Вихрем смерть носилась по деревне,
Собирая жизней урожай.
Кузнеца с женой у сельсовета
Убивали трое палачей,
А затем поймали скопом где-то
Пятерых их маленьких детей....
Нету им названья после.....
Твари!
Заперев детишек в старый дом,
Подожгли… и лыбясь наблюдали,
Как их жертвы "плавились" живьём,
Ну а сами, пьяные от водки,
Продолжая, будто кони, ржать,
Меж собою в споре рвали глотки,
Как ещё «советы» наказать.
Мой отец... Он не был коммунистом,
Ни поляком не был, ни жидом,
Он пахал в колхозе трактористом,
То бандитам виделось клеймом.
Потому его и мать убили:
Посредине солнечного дня,
Их штыками к полу пригвоздили.
Отдохнув, взялись и за меня.
Не могу сказать я это...
Больно...
Нож касался горла моего,
Вдруг один оскалился: "Довольно!
Мы ж не звери. Люди! Не дерьмо!
Хай живёт во славу Украины!
Полюбуйтесь, хлопцы, как мила,
Нарубите лучше ей свинины,
С голодухи чтоб не померла,
И в убийстве надо помнить меру,
И в борьбе с вражиною за кров.
Помолись, малАя, за Бандеру.
Ну! Рубайте, хлопчики, скотов....»
Время шло, жестоким диким плясом:
Стук и кровь…. И больше ничего.
На столе горой лежало МЯСО,
МЯСО!!!!!!
с тела папки моего…….»
***
От рассказа в жилах кровь застыла,
А в глазах - нежданная слеза,
Только вот, ни в ком из нас нет силы
Посмотреть той девочке в глаза.
В них смешались в безголосом крике,
Воедино: смертный приговор,
Горе, боль, чертей и Бога лики,
И ещё – нам всем немой укор.
Мы сидим, сжимая автоматы,
Стиснув зубы, слушаем её....
"Ты прости нас. Знаем: виноваты,
Коли ныне здравствует зверьё.
Потерпи.
Тех гнид за преступленья
Мы прижмём в их схронах до зари,
И поверь, не будет им прощенья!
Говори, родная. Говори....."
***
P.S.
В полумраке киевской квартиры
Я, с простой молитвой на устах,
Вспоминаю той войны картины…..
Слёзы снова стынут на щеках
В час, когда толпа ревёт в экстазе,
Принимая варварский парад,
Молодых и постаревших мразей,
В свете чёрных бюргерских наград.
Легион измены и наживы,
Им неведом острый кол вины….
Вновь шагают в сердце Украины
Сатаны и свастики сыны.
Потому молю я Бога ныне,
На колени встав под образа:
«ПУСТЬ УЗРЯТ ТУ ДЕВОЧКУ СЛЕПЫЕ,
И ХОТЬ РАЗ ПОСМОТРЯТ ЕЙ В ГЛАЗА…»