Я собираю ночные окна
в альбом памяти. Квадраты жизни
чужой, разной за ними – комнаты –
уюта омуты. Играет рислинг.
Лампы с плафонами и без тянутся
разгоряченными шеями – в улицу.
Город – как бесконечная станция.
И силуэты в окне целуются.
Машут руками и глупо прячутся
за поворотами темной комнаты.
А шторы шепчутся – неудачница –
тебе-то не с кем прятаться. Горлом
идет нечленораздельная радость
от пресловутой свободы – мимо
стирая света, как стекол, глянец,
и собирая в альбом картины,
которых дописывать не придется.
Пусть силуэты в окне застынут.
Сегодня я подсмотрела солнце
на чьей-то кухне, в квартале пыльном.
Оно играло в лапту со шторой,
и убивало под корень время.
И ночь смущенно молчала, чтобы
не помешать. И оно – горело.
Герань искрила как током. Рамы
расплавил свет – и бежал на город,
ночь заливая кипящей лавой.
И месяц крепко обеспокоен
был.
Даже кошки сошлись – послушать
И натыкаясь усами в рислинг,
светились тоже. А в доме ужин
проворно стряпался, сны толпились.
Смеялось солнце в окне открытом.
А кошки видели только кухню
да облицовку зеленой плиткой,
и человека в потертой куртке…