Море уходит,
отнимая последние силы.
Любовь на исходе -
потери невосполнимы.
Отлив обнажает дно,
не оставляя надежды крабам.
Следуя в жизни знаку больше или равно,
нельзя быть слабым.
Давно не видел тебя,
устал, как высохшие ливанские кедры,
которым снится стена огня,
отвык быть щедрым.
Умирая, волна размывает след на песке -
так хочется за ней последовать.
Сколько же лет в одиночестве и тоске
надо прожить, чтобы в силу любви уверовать?
Море останется в раковинах далеким неясным шумом,
белым как парус, как соль, что на солнце блестит слюдой.
Шум привлекает меня и раков-отшельников. Чудом
я выживу, стану совсем седой.
Будут сменять в карауле друг друга солнцестояния,
забудется смысл понятий "прибой" и "штиль".
Море теперь далеко от нас - две тысячи миль,
но трудно тебя удивить подобными расстояниями:
в железном кузнечике с крыльями, разбитыми параличом,
летишь в родной часовой пояс, облака раздвигая плечом.
Ты скажешь: это не навсегда,
надо ждать, терпения запасы расходуя,
наблюдая, как бестолковых дней стада
бредут в поисках водопоя.
Придет время, и море вернется.
В час, отмеченный полным затмением,
подчинившись воле Луны и Солнца,
вздохнет и перейдет в наступление.
А пока я у края прибоя зароюсь в песок,
как бумажный змей, потерявший поток восходящий.
Растирая от боли звенящий висок,
буду жить настоящим.
11.04.2008