Нет страшнее того одиночества,
Что живет в переполненном городе,
Когда даже в улыбке прохожего
Что-то есть от оскала от волчьего.
Если б мог я испуганной горлицей
Хоть немного подняться на улицей! -
Сразу прочь от чугунного топота,
От умершего, горького воздуха.
Своего не услышать мне голоса,
Здесь сплошные двойные лишь полосы...
Да березка засохшая корчится,
Шелестит над моим одиночеством.