Летней ночью, в тишине,
При большой, большой луне
Кто-то лихо, напролом,
Сквозь завал и бурелом
Шёл по лесу и тропинкам,
Выбирая путь недлинный.
Брёл откуда и куда,
Не узнаем никогда…
Только след куриных ног,
Да сквозь чащу огонёк…
Кто же это? Да избёнка,
На куриных ножках тонких
Променад ночной ведёт,
Шастает назад - вперёд
Пока спит Яга на печке,
Что пускает дым колечком
Да в космический простор,
Размывая звёзд узор…
Вдруг изба остановилась,
Левым глазом удивилась-
Ставней правое закрыто,
Ну, а левое забыто
Бабкой Ёжкой, спать ложась,
Думала, что заперлась…
Что же это, что за чудо?
На опушке той, откуда
Начало ночное бденье
Бабки Ёжкино селенье,
Вдруг под светлою луной
стоит домик небольшой.
Окна настежь все открыты,
Светом вся земля залита,
На худых прямых ногах-
Банка кругла в проводах…
«Куд-куда теперь я встану?
Эй, ну, кыш, с моей поляны!
Я тут место заняла,
Что же это за дела?»
А в ответ, ну, ни гу-гу.
Тишина, словно в гробу.
«Так, - осмелилось селенье,
Прозвоню я в отделенье
По учету моих мест
И тебя возьмут в арест.
Видишь, вот, зелёный крест
На двери? Что за наезд?
Тут живу одна лишь я,
Ну и бабка, мы друзья…
А тебя совсем не ждали,
Где такую откопали?
В миллион прошедших лет
Не видала твой портрет».
А с поляны – тишина…
Только пискнула струна,
Где-то лопнула и взвыла,
Свет притух, луч, что есть силы
Начал рыскать он по той,
Что нарушило покой…
Распахнулись двери настежь
И посыпалась гурьбой,
Позабыв минуты важность,
Зелень скользкая - толпой.
Разлилась по всей опушке,
Квохчет, пыжится, кипит.
Непонятно, то ли мушки,
То ль болотный гайморит.
У избушки дыбом встала
Вся солома над коньком.
"Господи, пиши пропало!
Надо когти рвать, бегом…"
Ну, а жижа с этой банки
Полилась к ногам избы.
"Растуды твою, баранки!
Ноги встали, как столбы!"
Зелень в метре от избенки
Замерла, и образ свой,
Вдруг слепив на ножках тонких,
Превратила в дом с трубой.
И простужено гнусавя,
Повторила, как смогла:
"Эй, ну, кыш! ..баранки.. встали…
Бабка, когти рвать, дела…"
продолжение следует ... возможно...