В оазисе тихом семья бедуина
Устроила скромно бедняцкий свой быт.
Имея верблюда, пять дочек и сына
Как будешь в пустыне ты весел и сыт?
Верблюд был не юн. Одинок и заброшен,
Ресницы большие он грустно смежал.
Когда-то ходил он с тяжелою ношей,
Но в данный момент он под пальмой лежал.
И вот - то шайтана, наверно, проделка –
Приехал в оазис чиновник один.
В подарок привез он огромную грелку,
Чтоб жить стал богаче бедняк-бедуин.
Растаял вдали госчиновника джип
Бедняк испустил сожаления крик.
Схватил он подарок и кинул со злости.
Верблюд посмотрел, что летит к нему в гости.
Он грелку зубами поймал на лету
И вдруг оценил он ее красоту.
Прижал он к груди драгоценный предмет
Ходил с ней в обнимку, забыв про обед.
Смеялась семья бедуина – и зря,
Всходила богатства и счастья заря!
Однажды турист из Америки дальней
Увидел проездом союз идеальный.
И фото в журнале потом поместил
И приз за него получил он за стиль.
С тех пор зачастили в оазис туристы
Снимали верблюда и грелку раз триста
И деньги дождем на семью проливались
И в Оксфорде дочки и сын оказались.
Приезжала в гости к ним сытая Германия,
Щуплая Япония, крепенькая Дания
Даже из Австралии тек людей поток
И вздыхали-ахали: Во дает Восток!
«"Хорошее кончается",- сказал царь Соломон,
И хоть он иудеем был, конечно, прав был он», -
Так повторял, рыдая, несчастный бедуин,
Скончалась чудо-грелка, увы, не без причин.
В оазис бедуинский раз забежал шакал
И звали его Тузик, и грелку он порвал.
Верблюд его ногою пытался было пнуть
Но Тузик сделал дело и продолжал свой путь.
Верблюд собрал обрывки, под пальму закопал.
Он был один на свете, кто грелку поминал.
Но хеппи-энд напишем, чтоб больше не рыдать.
Детишки в Лондон взяли своих отца и мать.