Нас раздвоило лезвие косы,
Назвавшись жизнью – для него – отдельной.
Тогда сверкнуло в боли запредельной:
Бог – не отец.
Не дух.
Бог – это сын.
Пусть ропщет дух, пренебреженьем сыт.
Я – женщина, мне знание другое
Даровано с лишением покоя.
Прости, отец.
Но Бог мой – это сын.
За сына – можно ль матери просить?
Она просила – разве это много? –
Ей так хотелось, чтобы сыном сын
вовеки оставался – но не Богом.