O, that you were yourself! but, love, you are
No longer yours than you yourself here live:
Against this coming end you should prepare,
And your sweet semblance to some other give.
So should that beauty which you hold in lease
Find no determination: then you were
Yourself again after yourself's decease,
When your sweet issue your sweet form should bear.
Who lets so fair a house fall to decay,
Which husbandry in honour might uphold
Against the stormy gusts of winter's day
And barren rage of death's eternal cold?
O, none but unthrifts! Dear my love, you know
You had a father: let your son say so.
О, ты такой! Люби себя таким,
Твоим не стало то, чем здесь живешь:
К грядущему концу готовясь, сим,
Свой облик ты другим передаешь.
Пусть красота, хранимая в заем,
Свой приговор финальный не найдет,
Уверен будь в последнем дне своем:
Ее наследник милый понесет.
И кто позволил дому обветшать,
Когда бы мог заботой защитить,
Порывам ветра шанс зимой не дать
И вечный холод смерти укротить?
Потери лишь, моя любовь, тебе ль не знать,
Был у тебя отец: и сыну дай сказать.