На холме среди деревьев сонных
Церковь позабытая стоит.
Словно ржавой тушью нарисован,
Сбитый крест имеет скорбный вид.
У стены проросшая крапива,
А в стене безверия пролом,
Осыпаясь кирпичами криво,
Всем напоминает о былом.
Дверь в безверье словно бы пробита
Обухом чужого топора.
Здесь под кумачом икали сыто
И к весне чинили трактора.
По цементу — шестерни и трубы,
Замурован вырез царских врат.
Три ступени, обрываясь грубо
Возле входа знаменуют ад.
Люди ходят — и не имут срама.
Здесь "при немцах", или чуть поздней,
Во Христа моя крестилась мама,
Многие крестились вместе с ней.
Детство шаловливое забыто.
Отошли с холма в иные дни,
Опростились, как велел Никита,
И устало молвили: "Распни!"
Время натоптало, наследило,
Вдоволь напоганило внутри.
Купол цепью от паникадила
Тихо оглашает пустыри;
Но как прежде горлицею бьется
Легкое дыхание Отца,
И согласно голос отдается,
Как внутри Пасхального яйца.